Офицер махнул рукой и казаки спешились. Один направился в церковь, второй держал лошадей, третий снял винтовки с плеч охотников и отбросил их в сторону.
— Богатое село, из таких не уходят.
— Мор случился, товарищ начальник.
— Дундук стоеросовый, мы «товарищей» вешаем. Я тебе не товарищ, а высокоблагородие. Атаман Зеленый! Слыхал?
— Мы же нигде не бываем, ваше высокоблагородие, — поторопился с объяснениями Димитрий, — света белого не видим.
Казак вышел из церкви.
— Покойничек там, батя, в гробу лежит. Совсем свежий. Библия в золотом окладе. Золотишка немало.
— Откуда золото? — спросил Зеленый.
— Сокровища Тихвинского монастыря, ваше высокоблагородие. Святые реликвии. Веками хранили. Иконы намоленные, древние, бесценные, от большевиков прятали, тысячи верст монахи на себе волокли, темными лесами, высокими горами, в жару и стужу.
— Хватит мне Лазаря петь. Иконы не трону, а оклады золотые заберу. Не до красот теперь, людям жрать нечего. Поручик и Петро, собирайте золото.
Монахи упали на колени. Офицеры отправились в церковь, один остался с атаманом. Улучив момент, япошки бросились бежать. Казак поднял винтовку, но атаман его остановил.
— Брось, Павло, нам одного хватит.
Он достал наган и сделал два выстрела, но упали все трое.
— Иди, Павло, подними среднего, нам проводник нужен. Если обосрался, близко не подводи.
Штаны у японца были сухими.
— Куда же ты поскакал, косой, от пули не убежишь. Знаешь, как к «железке» выйти?
Косоглазый закивал головой.
— Выведешь к «железке», живым оставлю, а нет, пойдешь на корм стервятникам.
Он сильно ударил плюгавчика, тот перевернулся в воздухе, упал и застыл.
Из церкви начали выносить золотые изделия и бросать на расстеленную на земле шинель.