нитками шито.
Челданов положил бумагу в конверт и нажал кнопку, встроенную в стол. На пороге появился шифровальщик.
— Передадите эту радиограмму подполковнику Сорокину в пятнадцать ноль-ноль.
— Слушаюсь, товарищ полковник. Дежурный забрал пакет и вышел из кабинета.
Челданов взял со стола рамку с фотографией Лизы. Когда-то в далеком 36-м году восемнадцатилетняя студентка Историко-архивного института приехала покорять Колыму. Ею двигала сумасшедшая энергия и непоколебимая вера в светлое будущее, чувство патриотизма переливалось через край. Он встретил ее на митинге и забыл обо всем на свете.
— Хочу пригласить вас на торжественный вечер, посвященный первомайскому празднику трудящихся, в наш новый театр.
Она глянула на него своим жгучим взглядом черных глаз и рассмеялась:
— А там нас ждет концерт, буфет, пирожное и ситро.
— О буфете я как-то не подумал.
— У молодых лейтенантов быстрее мозга срабатывают, вы уже шестой, кто меня приглашает на вечер. И еще вы забыли сказать о танцах. Умеете танцевать, товарищ майор?
— Не очень. Конечно, лейтенантам я конкуренцию вряд ли могу составить, зато у меня нет дурных мыслей в голове.
— Отлично. Значит, я буду под вашей защитой. К тому же вы по званию старше всех моих потенциальных кавалеров и они не осмелятся мне надоедать.
— Вы согласны?
— Согласна, если вы будете держать свое слово.
Вечер прошел весело. Лиза сделала пару попыток научить майора танцевать, сказала, что у него есть слух и он не безнадежен. Поздним вечером Челданов проводил ее до общежития, под которое были выделены избы на окраине города, там жили девушки, съехавшиеся на строительство Дальнего востока. В этот вечер молодых офицеров в начищенных сапогах здесь собралось гораздо больше, чем невест со звонкими голосами. Лиза присоединилась к подружкам, забыв попрощаться с хмурым молчаливым майором.
В следующий раз он встретил ее с цветами. Таких цветов она еще не видела, с цветами в этих краях была проблема.
— Как они называют?
— Эдельвейсы.
— Те, что растут на крутых склонах гор?
— Они самые.