— И что не поделили между собой авторитеты?
— Авторитеты?
— Конечно. Не тебя же одного решили пришить. Три убийства в городе за два дня. Режут людей Бульбы. Значит, ты на него пашешь. А Бульба отвечать не торопится. Готовит сюрприз?
— И откуда ты взялась такая грамотная?
— Грамотная. Не чета тебе. Классов пять кончил?
— Все десять.
— А не скажешь. Тугодум. Ножичком размахивать научился, а о последствиях думать не умеешь. Почитай учебники по криминалистике, полезная вещь при твоей профессии. Человека из тебя уже не получится, а если хочешь вылезти из шестерок, то надо знать и понимать, чем силен враг и за каким углом он будет тебя ждать. Лезть на рожон дело нехитрое. Надо научиться заходить с тыла.
— Сколько тебе лет?
— Пятнадцать.
— Школьница еще?
— Уже нет. В институт поступаю. На юридический. А тебе двадцать один и ты никуда не поступаешь. Так и проживешь с оглядкой всю жизнь. Правда, долгой она не будет. Сегодня отмахался, а завтра нож в спину получишь.
— Хватит каркать. Девчонкой моей хочешь быть?
— Это как? Трахаться с тобой по подворотням, пить водку на малинах, наблюдать за поножовщиной? Что тут интересного? Парень ты симпатичный, но больно грязный. Отмойся, тогда и поговорим. Если будет о чем.
Лиля встала и направилась к автобусной остановке. Яшино самолюбие было задето. Так просто он не сдавался.
Ленинград стал Санкт-Петербургом, вернув свое исконное имя и тут же был назван криминальной столицей России. Бабушка и мать решили не отпускать дочь на учебу. Пусть еще годок побудет дома на глазах. Совсем еще ребенок, страшно за нее.
Похоже, они совершили ошибку. Среди студентов ей было бы проще и легче. Здесь же она была предоставлена сама себе. Мать работала в две смены, бабушке шел девяносто третий год. А дочка взрослела, и удержать ее в четырех стенах становилось все труднее и труднее.
Говорить о раздвоении личности еще рано, но в доме Лиля была одним человеком, а среди новых друзей совсем другим. Назовем это дипломатичностью и гибкостью.
Лиле нравились хорошие рестораны. Яшка начал прилично одеваться. Она отучила его форсить и швыряться деньгами. Во всем нужна мера. Это он понимал, однако держать вилку в левой руке так и не научился. Слава Богу, не вытирал рот рукавом и знал, для чего предназначены салфетки. Если за столом присутствовали друзья, то им запрещалось разговаривать матом. Против жаргона Лиля не возражала. Он даже ей нравился. И сама любила поговорить на «арго», как она выражалась.
Лиля не считала нужным учить Яшку хорошим манерам.
Она говорила, что на том свете они ему не понадобятся. Он учился сам, наблюдая за девушкой, которая стала для него всем и вся.