— Для того и машину с грузчиками к задам подогнал?
— Так Бориска просил. Десяток работ для выставки отобрать… Постой-ка, Гриша, что ты там про кладбище сказал?
— В деталях тебе полковник Трифонов расскажет. Придется нам к нему в город проехать.
— И сюда он, стало быть, добрался. Вездесущая ищейка. Везде свой нос надо сунуть. Только со мной у него номер не пройдет.
— А это ты ему сам скажи, Давид Илларионович. Ты извини, что помешал. Продолжай укладывать картины, у тебя хорошо получается. Нам их с собой прихватить надо. Благо ты с грузчиками приехал. А то ведь я за них расписку давал. Как-никак, а музейный товар.
— Ты мне не веришь, Гриша? Брось. Мы же столько лет знаем друг друга. Разойдемся по-хорошему.
— Почему бы и нет. Но только ты в этом Трифонова убеди. А я уж тут, на своем участке за порядком пригляжу. Ну да ладно, грузи картинки, да поехали. А то я уже предупредил Трифонова, когда тебя еще мои ребята на шоссе зафиксировали. Мол, плывет рыбка к своему неводу. Так что, нас уже ждут не дождутся.
Линию своей защиты Добронравов обдумал по дороге и, представ перед полковником, был готов отразить любой удар.
— Присаживайтесь, Давид Илларионович,— пригласил его к столу следователь.— Беседа наша будет носить официальный характер, так что лейтенант Рогова будет вести протокол, капитан Куприянов предъявит вам соответствующие документы, а ваши ответы будут записываться на диктофон. Есть возражения?
— У меня нет возражений. И мне нечего скрывать от следствия.
— Похвально. Начинаю ловить вас на каждом слове. Как картины Федотова оказались на даче Бориса Медведева?
— Очень просто. Он их украл у меня, когда я уехал в Москву и, как вам известно, доехать так и не смог.
— Вы давно знакомы с Борисом Медведевым?
— Прилично. Лет двенадцать. Он еще мальчишкой был. Талант. Хорошо рисовал. Ну а я, как мог, помогал пацану на ноги встать.
— Но у него же, наверное, родители были?
— Мать-то их рано бросила. С каким-то моряком сбежала. А папаша алкоголик, все больше по тюрьмам сидит. Вот я и помогал парнишке. Только из уважения к его таланту…
— Вы же считаете себя умным человеком. Известный адвокат, расчетливый стратег, а под протокол даете такие показания.
— Послушайте, господин следователь, какие у вас ко мне претензии? Мальчишка украл у меня картины. Я их нашел — не без помощи друзей, давших мне наводку. Но в любом случае, за картины я в ответе, а не вы. Ну что вы суетитесь?
— От господина Володарского у нас тоже имеется заявление.
— Да и черт с ним. Можете их конфисковать, как марки. Мне забот меньше. Пусть они с вас и спрашивают.