— Значит, можно предположить, что они знали, что ищут?
— Возможно.
— Они убиты при освобождении Добронравова.
— Да, я читаю газеты. Люблю быть в курсе дел, чтобы не проспать важные события. Политика меня тоже интересует.
— Как ты нашла покупателя на марки?
— Отправила письмо в Лондон на аукцион и попросила разрешения выставить свой лот на торги. Мне пришел положительный ответ, к которому прилагался список крупных европейских коллекционеров, готовых вступить со мной в переговоры. Очевидно, эти люди платят аукционщикам неплохие проценты, чтобы их рекомендовали продавцам до поступления лота на аукцион. Я выбрала из списка Нидерланды, владельца фирмы по недвижимости господина Хайберга и написала ему письмо в Гаагу. Через неделю он прилетел в Питер лично. Вот тогда я догадалась об истинной стоимости марок. Мы встретились. Он посмотрел марки, документы и предложил мне семнадцать миллионов. Я назвала двадцать миллионов. Он согласился, но с условием, что мы заключим торговое соглашение и я никому больше марки не продам. Я его предупредила, что он их получит в течение года. На том и порешили.
— Значит, марки можно считать проданными.
— Да. Деньги будут перечислены на номерной счет в оффшорном банке Кипра, как только Хай-берг получит марки.
— А если не переведут деньги?
— Не получит на них документы. Марки имеют силу и аукционную цену только с полной документацией.
— Кто, кроме тебя, может передать ему документацию?
— Любой, кто отдаст ему документы и деньги, сможет снять деньги, так как счет номерной, а не именной. Ведь купчая уже подписана мной и Хай-бергом. Осталось произвести обмен.
— Документы ты тоже сдала на хранение Добронравову?
— Не считай меня дурой, Саня. Адвокат дал мне за марки расписку и никаких денежных обязательств. Он не разбирается в марках и не решится рисковать, а я просто запаниковала. Все документы остались у меня, а ему я выписала доверенность на хранение.
— Во сколько оценят марки без документов?
— В половину их стоимости. И покупателя будет найти непросто. Надо иметь большие связи за границей. Я не думаю, что Добронравов, рискуя потерять свою репутацию, войдет с кем-нибудь в сговор. Ты ведь к этому клонишь?
— Тебя с ним познакомил Шестопал?
— Да. Саул неплохой парень. Он помог мне прокрутить деньги, и я стала в два раза богаче. А сейчас мне идут проценты. Конечно, он старался не задаром, а рассчитывал, что я стану его тещей. Но Юля его предложение отвергла. У нее уже появился Вячеслав. После налета на усадьбу я сама обратилась к Шестопалу и попросила абонировать мне сейф в его банке. Он только спросил, что я хочу там хранить. Деньги, золото, камни?…
Я ответила, что хочу спрятать ценную вещь. Произведение искусства. Тогда он посоветовал мне обратиться к адвокату Добронравову, сказал, что у него хранить произведения искусства надежней, так как банк не делает оценки при составлении договора на аренду банковской ячейки и ответственности нести не будет. На следующей неделе, где-то в июле, он привез Добронравова сюда, а я успела навести о нем справки. Мне он понравился. Так мы и договорились.
— Ты его предупреждала, что вскоре хочешь их забрать?