Дама с простудой в сердце

— Что тебе сказал сын Ракицкого?

— Мои расчеты оправдались. Парень жирует в Соединенных Штатах. Когда я предложил ему достать марки, он сказал коротко: «Папаша их продал. Я нашел его деньги, он не успел их просвистеть. Готов выложить всю сумму тому, кто мне марки вернет. В любом месте в любой час». Причем документация на марки его не интересует. В Америке этому вопросу большого внимания не уделяют. К тому же у него на руках завещание отца. А кто может знать за океаном, что отец перед смертью продал марки?

— Понятно. Где находятся марки, мы знаем, покупатель на них есть, вывезти из страны их ничего не стоит. Остался пустячок. Отнять марки у владельца одним из четырехсот способов, коими пользовался Ося Бендер.

— Ты права, моя королева. Но на такую операцию потребуется время. Может, не месяц и не два, а больше. В первую очередь надо дождаться отъезда Володарского и получить Федотова. Кстати, я развесил у себя в квартире всякий хлам и уже хвастался им перед соседом-генералом. Приятный старикан, но в шахматах не силен.

— Важны не шахматы, а авторитет свидетелей.

— Ты готова? Нам пора ехать.

— Неужели ты считаешь эту вечеринку важной?

— Кира, нужные люди в наше время дороже золота. Шмелев чуть ли не каждый день бывает в доме Лапицкой, которая владеет марками. Нам нужен свой человек в стане врага. И к тому же он сможет стать моим поручителем!

— В чем?

— О моих набросках к плану пока рано говорить.

— Я не настаиваю. Ты же знаешь, я не любопытная. Вроде твоего Борьки служу тебе на задних лапках и выполняю твои поручения.

— Ладно прибедняться. Поехали.

Вечер удался во всех отношениях. Каждый сделал то, что намечал. Добронравов познакомился с близкой подругой Шмелева Нелли Юрьевной и даже пообещал ее навестить и оценить коллекцию картин. Он всячески старался угодить Шмелеву, который теперь для него представлял особый интерес. Шестопал обхаживал Юлю, лез из кожи вон, только чтобы не потерять ее. А чтобы скрыть свои отношения с Кирой, которая в этот вечер вела себя слишком вызывающе, мимоходом познакомил ее со своим заместителем и правой рукой в финансовых делах Аркадием Кузьминым.

Вот тут-то и случилось непоправимое.

Уж кажется, все шло хорошо, все довольны. Пауки безукоризненно плели каждый свою паутину, и им оставалось только ждать, пока зазевавшаяся жертва угодит в расставленный капкан. Кира оказалась где-то в стороне от кудахтающей своры, нагрузилась шампанским, и тут ее поразил гром. Как только она взглянула на него, впервые екнуло ее ледяное сердце. Нет, такого она еще не встречала. Молодой парень, года на три моложе ее, блондин с зелеными глазами, похожими на изумрудные волны Адриатики. Что ее удерживало, непонятно. Она готова была утащить его хоть в подвал и там же ему отдаться. Затуманенный шампанским мозг развязал ей язык, и она начала говорить всякие пошлости. Скорее всего, так выглядела ее самозащита. Самозащита женщины, которую Амур поразил с первого выстрела. С ней это случались впервые. Она привыкла крутить мужчинами, как хотела, а перед этим растерялась.

Что такое этот самый сопляк? Директор какого-то паршивого банка! Смазливая морда и примитивная деревенская фамилия Кузьмин. Так, чепуха. Развлечение на один зубок. Но как она ни старалась себя убедить, что просто перепила и завтра даже не вспомнит о нем, волнение не ослабевало. А этот сопляк тем временем уделял внимание всем, но только не подруге своего начальника. Третий год работали вместе душа в душу и были друзьями. Зачем же ему баб отбивать у своего друга и босса. Но Кира этого не понимала. Ее бесило, что понравившийся ей мужик, может, первый за последнее десятилетие, на нее не обращает внимания. Такое невозможно! Она красавица! Королева! Или так считают только те, кем она крутит? Постарела? Не тот шарм?

Все усилия привлечь к себе внимание молодого красавца не увенчались успехом. Когда в конце вечера ее нашел Добронравов, он от испуга начал икать. Кира была в дым пьяна да еще крыла семиэтажным матом, рассказывая пошлые анекдоты кучке подвыпивших мужиков из охраны Шестопала. Ему с трудом удалось увезти ее домой.

Долгая тяжелая ночь, хмурое зимнее утро, головная боль, тошнота, но все это можно пережить. Хуже всего другое. Красавец с вечеринки засел занозой в ее мозгу, и она ничего с этим поделать не могла.

13 января 1997 года

Вероника всегда стояла особняком. И дело не в ее возрасте, а в том, что она хотела действовать по-своему, так, как ей подсказывало чутье. Слишком у стариков стандартное мышление. Может быть, они опытные и умные, но этого мало. Нет в их квасе изюминки. Слишком монотонны, слишком осторожны, а ей хотелось чего-то неожиданного, из ряда вон выходящего. Такого, что всех и сразу свалит наповал.