Шагнув вперед, штандартенфюрер СС принял на руки священную ношу, и бургомистр проворно размотал тряпицу. Бережно взяв в руки копье, Вилли Либель дрогнувшим голосом объявил:
– Вот это и есть настоящее Копье судьбы, господа!
Взгляды всех присутствующих – смесь восторга и благоговейного трепета, – были прикованы к Священному копью. В присутствии копья невольно терялось чувство времени, на него хотелось взирать долго, до рези в глазах.
Из транса присутствующих вывел резковатый голос доктора Фрайса:
– Да, но позвольте, каким образом мы можем сказать, какое из этих двух копий настоящее?!
– Хорошо, что вы задали мне этот вопрос, господа, – тотчас отозвался рейхсфюрер СС. – Даже если нас не будет, все мы ходим под Богом… Тем более во время войны. Так что наши потомки все равно сумеют определить, какое из этих двух копий будет настоящее, а какое фальшивое.
– Чем же они отличаются друг от друга?
– Всем известно, что на настоящем копье под золотой муфтой начертано имя первого его владельца, центуриона Гая Кассия. Так вот, на копии такой надписи нет. А теперь господа, не будем терять время, я покажу вам место, где должно находиться Копье судьбы.
Вышли из церкви.
За оцеплением оставалась лишь горстка любопытных. Вытянув шеи, горожане посматривали на спускающихся по крыльцу офицеров. В мужчине, шедшем впереди, горожане узнали рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера, весьма редкого гостя в Нюрнберге. Рядом с ним шагал бургомистр и держал в правой руке футляр со скрипкой. Наверняка офицеры присутствовали на богослужении, так что в этом не было ничего необычного. Перебросившись несколькими фразами, они направились к двум автомобилям, стоящим во дворе.
Не расставаясь с футляром, бургомистр сел на переднее пассажирское сиденье и бережно положил его на колени. На заднем сиденье расположились двое других офицеров. Генрих Гиммлер поехал в отдельной машине. Выехав из приходской церкви, машины направились в центральную часть города.
Дорога заняла несколько минут. Их уже ждали, головная машина лишь слегка притормозила перед открывающимися воротами и, громко просигналив, въехала во двор, уложенный базальтовой брусчаткой.
Дежурный офицер подскочил к машине и, распахнув дверь, помог выбраться рейхсфюреру СС.
– Хайль Гитлер, рейхсфюрер! – прищелкнув каблуками, выкинул вперед руку молоденький штурмшарфюрер.
Небрежно, как и положено высоким чинам, Гиммлер отбросил руку к плечу, показав белую широкую ладонь. Для молоденького офицера рейхсфюрер СС казался олицетворением Великой империи, которая должна, если верить обещаниям министра пропаганды Геббельса, просуществовать долгих тысячу лет. Гиммлер печально вздохнул: если бы ему знать, что государство, казалось бы, обреченное историей на сотни лет величественного господства, еженедельно теряет территории, равные его родной Баварии. И не далек тот день, когда Третий рейх сожмется до земель средневекового графства.
Из-за спины юноши, неловко подтягивая раненую ногу, вышел гауптшарфюрер Ганс Райнике, в металлической каске и с пистолетом на поясе. Его-то не испугать, за свою жизнь он насмотрелся всякого, а высокое начальство разглядывал на расстоянии вытянутой руки. Чего же ему гнуться перед высшими чинами, если на Восточном фронте не гнулся под пулями.
Проковыляв к вышедшему Гиммлеру, коротко доложил:
– Все готово, господин рейхсфюрер.
– Тогда не будем терять время, Ганс. Пойдемте.
Гауптшарфюрер захромал в распахнутую дверь. Приостановился у самого входа, дожидаясь поотставших офицеров, и, стуча стальными подковками, принялся спускаться по каменной лестнице.