В омут с головой

22
18
20
22
24
26
28
30

Мысль о том, чтобы уйти с тетрадкой, а потом бросить ее в стол и забыть, ему и в голову не приходила. Зимин всегда держал слово, данное самому себе. Его знали как честного парня, не бросающего слов на ветер. Да и слов от Зимина слышали немного. О его жизни, проблемах и характере мало кто знал.

Протянутая рука с тетрадкой упала на постель. Не мог старик долго держать такую тяжесть. На помутневших глазах навернулись слезы. Он терял свою последнюю надежду. У Зимина кольнуло в сердце.

— Я сделаю все, что смогу, Максим Максимыч.

Он взял тетрадь.

* * *

Шел седьмой час, Зимин лежал дома на диване и читал тетрадь Катиного мужа. О встрече с Ароном Венгеровым он забыл и вспомнил, когда тот ему позвонил.

— Вы так и не приехали, Кирилл Юрьевич.

— Извините, Арон Ильич. Долго отсутствовал и много дел накопилось.

— Понимаю, вы человек деловой. Сделаем так, я к вам сам заеду. Много времени у вас не отниму.

— Очень удачное предложение. А то я замотался.

Венгеров не заставил себя ждать. Богатый предприниматель, местный банковский воротила, очень влиятельный человек прибыл лично в скромную квартиру помощника губернатора. Правда, о должности Зимина он не знал, считал его частным сыщиком, охотником за головами. Так, во всяком случае, Зимин был представлен Венгерову несколько лет назад, когда банкир решил к нему обратиться с просьбой. Пришлось забыть о своем статусе и самому лично ездить к Зимину.

Усадив гостя в кресло, Зимин предложил ему вина, но тот отказался.

— У меня не очень хорошие новости, Кирилл Юрьевич.

— В каком смысле? Источник новостей я, а вы их получатель. Никаких новостей я от вас не жду. Может быть, в моем отчете есть какие-то погрешности или неясности? Вряд ли. Я не первый отчет в жизни составляю. Клиенты остаются довольны результатами.

— К отчету у меня претензий нет. Пока вас не было в городе, я тоже уезжал. В Хатангу по приглашению прокуратуры. Мы с вами допустили огромную ошибку. Да и не только мы. И суд, и следствие… Одним словом, все!

— Не понимаю вас.

— В Хатанге задержан маньяк-убийца. За ним гонялись несколько лет. Наконец поймали, да еще в момент совершения очередного налета на жертву. Точнее, на подсадную утку, так как женщина была сотрудником милиции. Теперь ему грозит пожизненное заключение. Арестованный в панике. Он дал согласие сотрудничать со следствием и рассказать обо всех своих деяниях при условии смягчения приговора до двадцати лет вместо пожизненного. Ему дали такое обещание, хотя это глупость, приговор выносит суд. Он признался в семнадцати эпизодах. На его совести семнадцать женщин от четырнадцати до сорока трех лет, которых он изнасиловал и убил. Его вывозили на все места, где он совершал свои злодеяния. В том числе и на то место, где была изнасилована и убита моя дочь. Он рассказал следователям все в деталях, что полностью соответствует выводам следственной бригады, которая вела дело по убийству моей дочери. Таким образом, вина с Антона Бартеньева полностью снимается, и факт его осуждения признается судебной ошибкой. Суд, разумеется, сошлется на недоработку следствия и виновных никто не найдет. Эти органы не привыкли признавать свои ошибки. Получается, что Бартеньев говорил правду. Выходя из леса с грибами, он увидел лежащую в траве девушку в крови. В ее груди торчал нож. Он выдернул нож и бросился на шоссе за помощью, а вовсе не пытался бежать. Проезжающая милицейская патрульная машина арестовала парня с окровавленным ножом, особо разбираться сочли излишним. А побег Бартеньева из тюрьмы лишь подтвердил наши убеждения. Вы же помните, на суде Бартеньев отказался от последнего слова. Он уже понял, что его судьба решена. Да и адвокат из него никудышный, не лучше того, что ему предоставило следствие. Вот что случилось, Кирилл Юрьевич, и я счел своим долгом сообщить вам об этом.

В комнате воцарилась тишина. На лбу Зимина выступили капельки пота.

— Мне плевать на ошибки суда, — хрипло заговорил Зимин. — Я не могу простить себе собственной ошибки. Психолог хренов! С первого взгляда, как только я его увидел, мне стало ясно, что этот парень не способен убить человека. Но меня словно закодировали. Три года поисков лишь разжигали во мне ненависть к нему. Я видел перед собой убийцу, а не Антона Бартеньева.

— Что мы можем для него сделать? Готов финансировать любое мероприятие.

Зимин тяжело вздохнул.