Сверхсекретный объект

– В том же шкафу мы обнаружили несколько коробок с патронами двенадцатого калибра, – объяснил Евгений. – Если есть патроны, значит, было и ружье.

– Гм... – Федоров задумчиво потер переносицу. – Он бросает автомат, но забирает охотничье ружье... Не понимаю. Если он бросил автомат, так как не мог им воспользоваться из-за полученного ранения, то с ружьем, которое весит в три раза больше, ему тем более не справиться! Тогда зачем оно ему?!

– Планирует длительный переход по тайге, за время которого надеется залечить рану и уже тогда охотиться с помощью дробового ружья, – не очень уверенно предположил Евгений.

– Глупости! Залечить рану во время тяжелейшего перехода весьма непросто, если вообще возможно. Нужно усиленное высококалорийное питание, а где его взять? Ни ягоды, ни грибы в лесу пока не созрели. Охотиться – это раненому-то? Если рассуждать здраво, Осокин вообще не должен был покидать жилище егеря, а оставаться здесь, пока не заживет его рана. Женя, а вы не могли его спугнуть?

– Исключено, Иван Захарович, – уверенно ответил Евгений. – Прежде чем подбираться к дому, мы окружили поляну. По всем правилам, – добавил он. – Мышь бы не проскочила. Голову даю на отсечение – когда мы здесь появились, Осокина в доме уже не было.

– Что же тогда получается? – рассуждая вслух, спросил Федоров. – Осокин проник в дом смотрителя заповедника, отравил его вместе с женой, сбросил трупы в подполье, забрал из дома охотничье ружье и, возможно, походную аптечку и снова скрылся в тайге...

– Не совсем так, – поправил начальника Кудрявцев. – Егерь и его жена сами спустились в подполье. И лишь затем Осокин заставил их принять яд. Женщина умерла, когда сидела на бочке, а мужчина, очевидно, в тот момент, когда пытался открыть крышку люка.

Федоров очень внимательно выслушал пояснение Кудрявцева, после чего заметил:

– Женя, возвращение Осокина в тайгу, а также использованный им для убийства семьи егеря яд – это то, чему я не могу дать объяснение. Но оно есть! И мы обязаны его найти. Только поняв логику диверсанта, поняв, что он замыслил, мы сумеем его перехватить! Только так, и никак иначе! – Перехватив непонимающий взгляд Кудрявцева, подполковник быстро спросил: – Вы осматривали дом. Обнаружили что-нибудь необычное?

– Да нет. – Евгений отрицательно мотнул головой.

– А другие строения? – Федоров указал взглядом на отдельно стоящую рубленую баню.

– Пока нет.

– Пойдем. Осмотрим вместе.

В отличие от дома входная дверь небольшой баньки оказалась незапертой. Стоило Евгению потянуть за ручку двери, как она сразу же открылась. Переступив порог, Федоров и Кудрявцев оказались в небольшом предбаннике, в центре которого располагался сколоченный из обструганных досок стол. Вдоль одной стороны стола тянулась прибитая к стене деревянная лавка. Возле противоположной стены были аккуратно сложены пихтовые и березовые поленья, на которых стояла коробка с березовой корой и приготовленной для растопки бумагой. Федоров заглянул в коробку, поворошил рукой сваленную туда бумагу и достал из вороха пустую картонную упаковку из-под женских гигиенических прокладок.

– Узнаешь?

– Узнаю. – Евгений усмехнулся. – Моя Маша как раз такими пользуется. Правда, только по... особому случаю, – наконец подобрал он подходящие слова, – когда бикини надевает.

– Твоей жене сколько лет?

– Двадцать шесть, – не особенно понимая, куда клонит его начальник, ответил Евгений.

– А жене егеря было около сорока. Не думаю, что она носила такие узкие трусы, для которых предназначены эти прокладки.

– Значит...