К ночи погода начала портиться. Поднялся ветер, который грозил «хорошим» штормом с ливнем. Правда, капитан «Стерегущего» был уверен, что, по полученным сводкам, шторм пройдет стороной, чуть захватив своим крылом зону их действий. В любом случае погода была весьма подходящей для операции.
«Стерегущий» ушел на десять миль западнее, чтобы не маячить на локаторах «Ладоги», а трое спецназовцев в гидрокостюмах и аквалангах плавали в открытом океане в том месте, где примерно через час должен был пройти захваченный пиратами лесовоз. Моряки снабдили группу самонадувной спасательной шлюпкой, которая качалась в свернутом виде на двух поплавках. К шлюпке были привязаны две самодельные «кошки» с тонким прочным канатом. Из-за поднявшегося волнения пловцов могло очень сильно снести в сторону от курса «Ладоги». Этот вариант, конечно, тоже был учтен, насколько это возможно, и вместе со штурманом «Стерегущего» рассчитали дрейф группы относительно курса лесовоза и времени его подхода к точке встречи.
Наконец появились ходовые огни «Ладоги». Судно явно не спешило. Видимо, захватившие его люди все же на что-то надеялись. Например, на приход другого судна, которое их снимет вместе с грузом с «Ладоги». Анализ последних событий давал основания полагать, что пиратов их хозяева бросили на произвол судьбы. Значит, те, кто сейчас находился на судне, знали о заказчиках настолько мало, что их признания не прольют свет на всю эту аферу.
«Ладога» шла довольно медленно, в половину своего хода, поэтому Торин и решил использовать вариант проникновения на борт из воды. Несмотря на плохую видимость, открывать клапан, который за пару секунд надует лодку, стоило только в самый последний момент. Существовала еще и опасность попасть под само судно или под его винты. Трое спецназовцев молча качались на волнах, и каждый из них пытался оценить расстояние и курс судна.
Судно уже приблизилось настолько, что стало понятно – расчет оправдался. «Ладога» шла прямо на спецназовцев, точнее, должна была пройти мимо них метрах в двадцати. По боевому расписанию Торин принимал решение тогда, когда дергал клапан и надувал лодку. После этого Доронину и Привалову следовало первыми забраться в нее. Доронин сразу же будет готовить «кошки» для забрасывания на борт, а Привалов – весла. Потом в лодку успеет забраться Торин и вместе с Приваловым начнет грести к судну. Доронин же, как самый сильный, забросит «кошку» и зацепится за леерное ограждение борта «Ладоги».
Наконец спецназовцы оказались практически в «мертвой зоне», где их не было видно из ходовой рубки даже при ярком свете дня. Торин дернул клапан, и лодка с шипением начала разворачиваться в воде. Привалов помогал придерживать ее, чтобы, развернувшись, она не оказалась днищем вверх. Шипение прекратилось, и Доронин, вытащив изо рта загубник кислородного аппарата, полез через упругий борт. Он тут же стал разматывать веревку с «кошкой» на конце. Следом в лодку полез Привалов. Последним забрался Торин. Весла уже были готовы, и он с Приваловым стал грести к борту «Ладоги», которая практически поравнялась с пловцами. Волна, которая шла от носа судна, рассекающего воду, отбрасывала легкую лодку назад, но спецназовцы упорно и энергично гребли как в каноэ, стоя на одном колене.
Им наконец удалось подогнать резиновое суденышко настолько, что Доронин рискнул попытаться забросить металлический крюк на борт. «Кошка» взлетела в воздух, разматывая на лету веревку, но не зацепилась, скользнув по металлу. Крюк упал в воду. Выругавшись, Доронин стал лихорадочно вытягивать веревку из воды. Все понимали, что при такой скорости «Ладоги» у них осталась чуть ли не последняя попытка. Все-таки в результате Доронин вытянул металлический крюк. «Кошка» снова взлетела в воздух. На этот раз она преодолела ограждение и упала на палубу. Доронин схватился за веревку и стал ее натягивать. Крюк пополз по палубе и прочно зацепился за стойку. Лодку поволокло следом за судном. Спецназовец, перебирая веревку руками, стал подтягивать лодку к борту «Ладоги», пока борта не соприкоснулись. Спецназовцы быстро стянули с себя акваланги.
Доронин поднялся по веревке первым. Ухватившись за леер, он некоторое время осматривался; убедившись, что на палубе никого нет, а крюк надежно держится, подтянулся на руках и забросил свое тело под ограждение. Стараясь не спешить, спецназовец отполз к стене судовой надстройки. Следом над бортом показалась голова Торина. Он тоже некоторое время осматривался, затем рывком взобрался на палубу и, как уж, отполз в сторону. Последним взобрался Привалов.
Логика подсказывала, что пиратам нет необходимости усиленно патрулировать палубу. Наверняка экипаж заперт где-нибудь по каютам. Кто-то сторожит моряков, кто-то находится в ходовой рубке, а кто-то отдыхает. Должны же даже пираты когда-нибудь спать, ведь судно уже несколько дней находится в плавании. Было одно маленькое «но». Спецназовцы не имели представления, сколько на борту «Ладоги» пиратов. Разумеется, что не десятки. Операция по захвату судна вряд ли была очень шумной. Скорее всего пираты пошли на какую-нибудь хитрость, чтобы попасть на борт. Так что, по всем предположениям, их могло быть не более десяти человек.
Из герметичной сумки Привалов достал блоки связи и головные телефоны, которые все стали укреплять на себе. Проверив связь, Торин сделал Привалову знак начинать. Он должен был проверить внутренние помещения, обезвредить пиратов там, а потом подать сигнал Торину, чтобы тот с Дорониным приступил к захвату ходовой рубки. На случай непредвиденных обстоятельств спецназовцы оставили в лодке небольшую мощную коротковолновую рацию и ракетницы для подачи сигналов. Если по какой-то фантастической причине операция сорвется и им придется срочно покидать борт «Ладоги», то всегда остается возможность вызвать «Стерегущий».
Привалов поднялся и подошел вдоль стены к люку, ведущему к внутреннему трапу. Осторожно повернув ручку запора, он прислушался, а затем заглянул внутрь. Не увидев ничего подозрительного, Привалов скользнул за дверь. Внизу было тихо. Слышно было, как за стенами мерно работали судовые двигатели, чуть отдавая вибрацией под ногами. Быстро спустившись по трапу, Привалов некоторое время прислушивался, а затем осторожно выглянул в коридор. Все двери кают и служебных помещений были закрыты. Возможно, что за какими-то из них сидят взаперти моряки, в каких-то помещениях просто никого нет, а в каких-то находятся пираты. Наверняка пираты есть и в машинном отделении. Но сейчас надо разобраться здесь.
Спецназовец задумался. Ждать, пока кто-то выйдет, можно до бесконечности. Двинуться в коридор и начать проверять помещение за помещением? Можно на кого-нибудь нарваться. Но другого выхода не было, и оставалось рассчитывать лишь на собственную ловкость.
Привалов спустился в коридор и неслышно двинулся вперед. Внутренне он был собран, как пружина, и готов к любым неожиданностям. Из помещений в коридор не проникало никаких звуков. Подойдя к первой двери, Привалов осторожно повернул ручку. Дверь поддалась. Внутри было темно. Привалов быстро скользнул вперед. Если здесь спят пираты, то его спросонья обязательно окликнут. Не начнут же они сразу палить! Теоретически, конечно, могут, но вряд ли.
Закрыв дверь, Привалов пошарил в темноте и нашел выключатель. Щелкнув им, он был готов сразу же начать действовать, если в помещении кто-то находился. Но тут было пусто. Спецназовец выключил свет и приник к двери ухом. Тишина. Что ж, придется вот так, медленно, но методично обследовать все помещения.
«Сколько их может быть на судне?» – старался понять Привалов, чтобы быть готовым к условиям схватки. Допустим, на мостике двое. Хотя нет, скорее всего трое. Главарь обязан быть там и иметь при себе одного или двоих. Значит, на мостике минимум трое. Еще двое в машинном отделении, даже если судно ведут моряки из экипажа. Итого пять. Где-то здесь еще человек пять. Но сейчас ночь. Значит, половина должна спать. Хотя почему именно сейчас? Во всех отношениях ночь опаснее дня в их делах. Скорее всего ночью бодрствует больше пиратов, чем днем. Но держать своих людей всю ночь без сна нельзя, иначе они будут ни на что не способны.
«Слишком оптимистично, – решил Привалов, – чтобы я нашел пятерых спящих пиратов». Вообще сейчас спецназовец чувствовал себя в более привычной обстановке, чем в джунглях или городе. Это и понятно. Ведь морской спецназ «затачивается» для действий на море, в том числе и для захвата судов противника.
Встряхнув руками, Привалов приготовился к выходу из каюты и обследованию других помещений. Он неслышно приоткрыл дверь, снова прислушался и выскользнул в коридор. Все произошло так, как обычно и бывает в таких случаях.
Только спецназовец протянул руку к ручке следующего помещения, как дверь неожиданно распахнулась, ударив его по запястью. В дверном проеме Привалов увидел крайне удивленное лицо человека в обычной гражданской одежде, только очень небритого и угрюмого. За его спиной виднелись как минимум еще двое. Судя по всему, ребята действительно спали. Видимо, главарь разбудил их для смены дежурства.
Размышления и гадания закончились, и в дело вступили рефлексы, которые опережали мысль. Оценка ситуации происходила где-то на уровне подкорки. Привалов стоял к открывшейся двери вполоборота. Мгновенный удар ногой в грудь отбросил первого пирата прямо на его товарищей. Спецназовец тут же ворвался внутрь, закрыв за собой дверь. Где-то в коридоре или в других помещениях могли находиться сообщники, и не стоило привлекать их внимания, даже если придется потерять драгоценные мгновения.
Тот пират, который получил удар в грудь, отлетел на своего товарища, и они оба повалились на кровать. Третий находился чуть в стороне. Задетый падающими телами, он все же устоял на ногах, но ухватился одной рукой за верхнюю койку, а другой вытащил пистолет.