Знайте русских!

– Хорошо, Мишель, – согласился Петр, – только я прошу тебя продержаться еще пять минут. Сможешь?

– Еще бы, – бросила вызов алкоголю представительница Би-би-си и плотно приклеилась к барной стойке, – а что такое?

– Сейчас по «Еuronews» как раз передают новости экономики, – сообщил Петр, – хочу посмотреть биржевые цены на нефть.

– А ты что, играешь на бирже? – журналистка удивленно приподняла левую бровь. – Вот уж чего от тебя не ожидала.

– Есть такой грешок, – сознался оператор. – Игрок – это сильно сказано. Не тот капитал и размах. Но люблю это дело. Нет, ну что творится, а? – растерянно бормотал Сваровски, изучая на телеэкране только для него понятные цифры. – Что творится?

– Петр, я ж-ж-жжду, – напомнила о себе Мишель.

– Да-да, – оператор поднялся со своего места, – я сейчас подгоню машину.

Через три минуты Сваровски медленно катил вдоль причалов к контрольно-пропускному пункту. На заднем сиденье служебного джипа удобно развалилась представительница Би-би-си, наполняя душный салон смесью алкогольного перегара и «Шанель № 5». Гостиница тележурналистов находилась довольно далеко от военной базы, и Петр взял трубку мобильного телефона.

– Алло, Джейкоб? Это я, Сваровски, привет, – поздоровался оператор с невидимым абонентом. – Я только что смотрел данные по мировым товарно-сырьевым биржам. Что происходит с нефтью? Здесь, на Ближнем Востоке, насколько я знаю, никто не собирается вводить никаких квот. Да, конечно, я уверен! Это же информация не от рабочих-буровиков, а от очень влиятельных людей. Абсолютно. Ни Йемен, ни Саудовская Аравия, ни Объединенные Арабские Эмираты… Так и я не понимаю! Объясни мне, что там творится в старушке-Европе? Почему цены на нефть так упорно падают? Я догадываюсь, что кто-то теперь быстро скупает кажущиеся провальными контракты на партии нефти. Ничего удивительного в этом нет. Кто-то сбивает цену и скупает подешевевшие акции и контракты, но кто за этим стоит? Кто-то затеял очень серьезную игру и хапнет либо потеряет миллиарды! Кто? Бенджамин Кронненберг? Это он все затеял? Нет, я знаю, что у этого Бенджамина денег – куры не клюют, и, значит, он далеко не глупый человек, иначе столько бы не заработал. А кто он вообще? – Сваровски несколько минут самым внимательным образом слушал информацию, поступавшую из другого полушария. – Серьезно? Может, и нам ввязаться в это дело по-крупному, на все наши сбережения? Я тебя понимаю, Джейкоб, но ведь что-то же заставляет этого Кронненберга вкладывать огромные деньги в постоянно дешевеющий товар? К примеру, во что бы ты вкладывал деньги: в фунт, который каждый час дешевеет на несколько пенни, или в евро, который становится ровно на столько же дороже? И я бы так сделал, и любой более или менее грамотный игрок, вроде нас с тобой, вкладывался бы в евро. А он вбухивает состояния в умирающий фунт. Почему? Я не думаю, что богач Кронненберг выжил из ума или просто чудит.

– А ты, Петр, как я посмотрю, в цифрах разбираешься куда более дотошно, чем в журналистике, – Мишель оторвала голову от сиденья и с усилием приняла вертикальное положение.

– Ладно, сейчас приеду в номер – перезвоню. Нам с тобой надо еще кое о чем переговорить. Пока, – попрощался Сваровски и глянул в зеркальце на свою начальницу. Даже в столь помятом состоянии она была на удивление хороша. – Так я же оператор, – ответил Петр на реплику девушки, – а операторы всю жизнь имеют дело с цифрами: диафрагма, расстояние, освещенность, метраж, секунды и все такое прочее.

– Ты помнишь, о чем я тебя просила? – поинтересовалась девушка.

– Взять у доктора что-нибудь от головы, – отчитался Сваровски.

– Связаться с Хиджамом Фарухом, дурень, – Мишель беззлобно выругалась и снова рухнула на широкое сиденье джипа.

Глава 25

Господин Сваровски и понятия не имел, с чем, или, вернее, с кем, он имеет дело. Будучи игроком даже не мелкой, а очень мелкой руки, оператор новостного телеканала Би-би-си лишь очень и очень отдаленно мог догадываться, какими средствами устраиваются подобные «нефтяные переполохи», какие политические и финансовые рычаги задействуются и что на самом деле ставится на карту в таких многомиллиардных играх.

Не задумывался господин Сваровски и о том, откуда же на биржевых рынках появляются и куда пропадают те самые миллиарды долларов, о которых грезит каждый маклер. А создают огромные финансовые потоки именно такие игроки-однодневки, которые толпами приходят на рынок, чтобы урвать свой пусть и небольшой, но куш. Эти люди играют на самых высоких ставках, полагая, что просчитаться здесь невозможно. Это как торговля валютой.

Скажем, у тебя есть тысяча долларов, и курс доллара начинает падать. Зато поднимается, к примеру, юань. Значит, нужно быстро продать доллары и на все деньги накупить юаней. Начала падать китайская валюта? Ничего страшного, пошел вверх фунт стерлингов. Продал-купил и даже еще немного заработал. Фунт покатился? Евро попер. Евро стал падать? Ничего страшного, есть еще иены, марки, песо, драхмы, рупии… Хоть и не большой, а все-таки доход. Какая простая формула! Халявный успех кружит голову, и в оборот вкладывается вся наличность, которую копил не один десяток лет. И невдомек такому игроку, что правила диктует не он, а те, у кого в обороте большие деньги.

Нефть стала дешеветь? Срочно продать эти акции и купить металл. За металлом последует сахар, золото, кофе, каучук – все, что угодно. И нет бы спросить: а почему нефтяные компании с такой охотой выбрасывают на рынок свои же акции, делая их еще дешевле?

Да все же очень просто, господин Сваровски! Некая нефтяная компания выбросила акции по сто долларов, получила деньги и стала выжидать, пока вслед за ними не станут продавать свои игроки рангом пониже. И вот уже эти ценные бумаги стоят не сто, а десять долларов, поскольку они никому не нужны, и каждый старается избавиться от этого балласта как можно скорее. И тогда на рынок возвращается та самая нефтяная компания и покупает свои же акции, но не по сто долларов, как продала изначально, а по десять. Чувствуете разницу, господин Сваровски? Вы-то в свое время покупали их именно по сотне!