Закон мести

Максим был в ужасе. Потеряв Ренату, он потерял остроту чувств, а поскольку эмоциональностью природа его не обидела, дальнейшая жизнь представлялась ему сплошной мукой.

Глава 26

После напряженного, насыщенного встречами и переговорами дня Денисов заснул как убитый.

Ему приснился огромный, ярко-красного цвета воздушный шар, паривший прямо над головой. Газовая горелка то с шумом выплевывала языки пламени, то умолкала. Соленый ветер, пропахший морской тиной, горячим прибрежным песком и сосновой смолой, проникая в легкие, будоражил кровь.

Максим, недоуменно оглядываясь по сторонам, сидел в плетеной корзине-гондоле, а вверху, прямо над ним, на фоне пронзительно-голубого неба, горела ярким пламенем оболочка воздушного шара, сделанного в форме сердца.

Перегнувшись через край, Максим увидел под собой море и узкую полоску пляжа в форме подковы. С одной стороны на нее накатывались теплые волны залива, с другой – простиралась гряда холмов с волнующимися от морского бриза пушистыми кронами зеленых сосен. Дальше виднелись аккуратные, выложенные черепицей крыши коттеджей, ровные ленты бетонных дорог и вздымающиеся над деревьями белые корпуса многочисленных гостиниц. В небе, беззаботно покрикивая, кружились чайки.

Максим чувствовал себя счастливым. От возможности созерцать эту красоту его сердце радостно билось в груди. Казалось, еще чуть-чуть – и у него самого вырастут крылья и он понесется вслед этим белоснежным чайкам…

Внезапно откуда-то сверху донеслись до него раскаты грома и прямо перед шаром, извилистым узором разорвав небо, сверкнула огненной вспышкой молния. Затем еще раз и еще… В тумане разорванных облаков мелькнуло чье-то перекошенное злобой лицо… Молния ударила совсем близко, глаза Максима заволокло кровавым липким туманом, и закончившее свой отсчет время его жизни остановилось…

Этот странный сон все утро не давал Денисову покоя. Он не забывал о нем ни во время своей утренней пробежки, ни во время переговоров с рекламодателями на телевидении, ни в то время, когда он, сидя на заднем сиденье своей машины, задумчиво смотрел на пыхтящие в пробке автомобили.

Денисов не был суеверным. Тем не менее сны довольно часто подсказывали ему то, что его ждало впереди. Они, эти вещие сны, сильно отличались от обычных, будничных – яркостью красок, сильными, почти реальными ощущениями и сложной символикой, которую было под силу разгадать лишь ему одному.

Сегодняшний сон что-то означал. И несмотря на то что он явно предупреждал Максима о грядущей опасности, тем не менее воспоминание о нем доставляло какую-то сладостную, щемящую боль. Денисов никак не мог понять, почему ему приятно вспоминать об этом сне, почему боль, которую он испытывал при этих воспоминаниях, так сладка… И только проходя через крутящиеся двери офиса «Эверест», он вдруг все понял.

Место, которое он видел в своем сне, было ему хорошо знакомо. Не просто знакомо – оно сыграло в его жизни роковую роль. Теперь Максим понял, почему ему больно и одновременно приятно думать об этом. Юрмала. Праздник воздушных шаров. Рената…

Она стояла возле стеклянной перегородки оператора и рылась в своей изящной маленькой сумочке. Увидев ее, Максим остановился так резко, что идущий сзади водитель Саша со всего размаха налетел на своего шефа.

Максим медленно закрыл и снова открыл глаза. Рената была на месте, и вид у нее был такой, как будто не было для нее ничего проще – вот так, ни с того ни с сего, после нескольких лет абсолютно безнадежной разлуки стоять здесь, в фирме «Эверест» и перебирать в руках какие-то бумаги, которые она достала из сумочки.

Она не видела Максима. Лоб ее озабоченно морщился, она то и дело поправляла спадающую на лицо прядь светлых волос и машинально продвигалась вместе с очередью к окошку, за которым подтянутая операторша принимала вклады от населения.

– Подожди, – внезапно охрипшим голосом сказал Саше Денисов, не сводя глаз с Ренаты. – Я сейчас.

Нерешительно постояв еще несколько секунд, он направился к ней.

Очередь Ренаты как раз подошла. Вежливо улыбнувшись операторше, она протянула ей документ договора, держа в другой руке завернутую в целлофан пачку денег.

И тут Денисов перехватил ее руку с договором и резко развернул Ренату к себе. Она испуганно вскрикнула и изумленно уставилась на него. По мере того как она узнавала Максима, целая гамма чувств пробежала по ее, такому милому, родному для Денисова лицу.

Сначала ее брови удивленно поползли вверх, глаза засияли радостным блеском, рот приоткрылся, затаив в уголках губ улыбку. Потом глаза наполнились слезами, губы задрожали – казалось, что она вот-вот расплачется. И, наконец, лицо окаменело, рот сжался, и глаза будто закрыла невидимая шторка.