Елистратов допил водку и рухнул на постель, не снимая ботинок.
—У нас нет никаких версий, Шура. Ищут Журавлева. Убийца он или свидетель — следователи разберутся. Чего ты от меня хочешь? Я не Господь Бог.
— Удобная позиция.
— Мы ни до чего не договоримся.
— Послушай, что я тебе скажу. Не так много в городе порядочных людей. Виктор Зернов в этом плане сомнений не вызывает. Прошлой ночью я был у него. Он собрал материал, сравнимый с ядерной бомбой. Взрыв — и головы всей верхушки местной мафии летят с плеч. Документы Зернов разбил на части и сложил в несколько конвертов. Один он доверил мне.
Услышав о конверте, Елистратов сбросил ноги с кровати и закурил.
— Ты вскрывал конверт?
— Конечно. Я же по крови своей репортер и по духу. Этот конверт нужно было передать адвокату Садальскому. Все документы должны были стекаться в его руки. Но Садальского убили. Вряд ли он успел получить все. Сколько человек Зернов отправил с пакетами — я не знаю. Во время вечеринки он практически с каждым уединялся на короткое время в своем кабинете. Человек двенадцать там побывали. Думаю, что это его специальный ход. Кому-то из гостей он не доверял и специально путал карты. К утру гости начали разъезжаться. За всеми не уследишь, но мне на хвост прицепились.
— С чего ты это взял?
— На развилке, ведущей в город, есть стоянка. Я видел пять или шесть машин. Черные «волги», как у тебя, и все с краснодарскими номерами. Одна поехала за мной. Потом я выяснил, что номера фальшивые. Таких в природе нет. Значит, команда готовилась основательно. Мне удалось ускользнуть от хвоста. Машина моей подруги выручила.
— Ты видел эти машины только на обратном пути?
— Не помню. Но я сменил машину. Попалась развалюха, и на окраине города я застрял. Но гонки продолжались. Сколько машин в сопровождении черных «волг» промчалось мимо, я уже не помню. У меня поджилки тряслись со страху. Я сидел в сломанной «пятерке», и меня колотило. На мою колымагу никто не обращал внимания.
К Садальскому я приехал около девяти. Там работали ваши люди. Мне сержант рассказал по секрету, что произошло. И что мне делать? Поболтался по городу и поехал обратно к Зернову. А там другая толпа из газетчиков. Зернов не явился на пресс-конференцию. Выяснилось, что его увезли с приступом в больницу, а уже вечером я узнал о его смерти. Смертей произошло немало, и все связаны с посланиями Зернова. Я еще жив, конверт у меня, но я нахожусь между молотом и наковальней. Упустили один раз — второго промаха не сделают. Уверен. Тут орудуют спецслужбы. Только профессионалы могут быть такими расторопными.
Одним словом, домой я не вернусь. У меня есть сарайчик на пляже «Солнечный мыс». Там и торчу до темноты. В конверте документы. Доклад о коррупции, составленный покойным мэром. Но у меня лишь часть. Весь объем я не знаю. Но каждый факт подтвержден документами. Нами руководят монстры, и все мы сидим на пороховой бочке. Волосы дыбом встают. Могу сказать одно: мафиози узнали о докладе и ведут его поиски. Зернова кто-то заложил. И поверь мне, Глеб: они ни с кем и ни с чем не посчитаются, но доклад найдут. Если они не отнимут топор у палача, то он бошки им поотрубает. У них нет выбора. Либо доклад, либо смерть. И я не могу тешить себя надеждой, что от таких людей можно спрятаться. И я не верю в естественную смерть Зернова.
— Список куда больше, чем предполагается, Шура. Где конверты — никому не известно. Один у тебя, другой — у Журавлева. Сколько их? Боюсь, мне не по зубам этот орешек. Я на виду у всех. Мне и шага сделать не дадут — тут же нос прищемят. А вот Журавлев из тех, кто может перевернуть все вверх дном.
— Странно. Ни Журавлева, ни Таманцева на вечеринке не было. Как к ним мог попасть конверт? Откуда?
— Это ты у него сам спроси. Мне он не расскажет.
— Ты знаешь, где он, Глеб?
— Час назад пил с ним на брудершафт из пистолетных стволов. Он знает о деле больше нас с тобой.
— Мне бы его найти! В первый раз я был слишком перепуган, а теперь жалею. Ведь он тоже был у дома Зернова. Ты прав: он много знает.