Ландскнехт

– Куда ты делся? – спросил он. Тон Мельника его чуть-чуть успокоил, и он решил перейти в атаку.

– Мне пришлось уехать, – объяснил Мельник. – Меня хотели слить из-за того, что я отказался работать.

Бурцев криво улыбнулся. Уж он-то был наслышан о непредсказуемом поведении коллеги.

– Мне давно не нравилась наша работа, – продол-жил Мельник. – Я хотел уйти, и тогда ликвидировали мою семью. КГБ разработало программу "Ландскнехт", я был включен в нее, ну… почти добровольно. Просто у меня не было другого выхода. Меня прооперировали. Видишь? – Мельник постучал себя по груди, словно по бронежилету.

На кухню вошла Антонина и обняла мужа за плечи. Бурцев протестующе встряхнулся.

– Иди в комнату, – сказал он.

– Нет, – вкрадчиво, но властно ответила Антонина. Бурцев смирился: он знал, кто в доме настоящий хозяин.

– И как тебе в таком состоянии? – поинтересовался он, продолжив как ни в чем не бывало.

– Я привык, – сказал Мельник.

– А чем тебе не понравилось наше дело?

– Очень грязная работа, – ответил Мельник. – А ты что, не понял? Хотя ты тоже привык, ты дольше меня в отряде. А поначалу замечал?

Бурцев ничего не сказал.

– Человек ко всему привыкает, – продолжил Мель-ник. – Сначала тебе меняют тело, а потом хотят изменить душу. Душу я изменить не смог. Тебе удалось, а мне – нет. Нам всем помогали: звания, квартира. А что не по-лучалось самостоятельно – специалисты всегда были го-товы помочь, верно?

Антонина тяжело вздохнула. Лицо ее окаменело.

– Я не хотел продолжать этот путь, но начальство решило все за меня. В их исследовательской программе я был подопытной свинкой. Кстати, знаешь, что такое "ландскнехт"? Я специально узнавал. – Мельник по-смотрел на Бурцевых. Они прятали глаза. – Так имено-валась немецкая наемная пехота, а также шахматная фи-гура. Угадай какая?

– Я человек маленький, – выдавил Бурцев. – Я ни-куда не стремлюсь.

– Вот ты сам и сказал, – заметил Мельник. – А ведь ты уже выработался. Год назад ты был чемпион, а теперь? Ты горишь, понимаешь? Да что мне тебе говорить, ты и сам это знаешь. За квартиру в ведомственном доме приходится дорого расплачиваться. Что, – он зло поглядел на Антони-ну, – тяжела шапка Мономаха?

– А ты жестокий. – Бурцева подняла голову, взгляд ее обжигал. – Ты в общаге не гнил. Ты ленинградец, и у тебя всю жизнь питерская прописка, а мы всю жизнь без угла и без будущего!

– А ты у него спроси, – кивнул Мельник на поник-шего старлея, – каково строить будущее на крови? Быть палачом не такая уж радость, верно? Хотя ты у него уже спрашивала…

Антонина отвела взгляд, и Мельник понял, что попал в точку.