— На крышу отсюда выйти можно? — ответил я вопросом на вопрос.
— Можно, но только в ремонтную смену, потому что ключ от люка у бригадира, а нам без надобности. Если что — по лестнице снаружи.
— Проводите меня наверх, — попросил я паренька и направился к широким рифленым ступенькам сварной лестницы, окрашенной в красный цвет.
Мы поднялись на техэтаж с горизонтальными окошками, густо насаженными по всему периметру. Дотянуться до нижней рамы со смотровой галереи было просто невозможно — для этого пришлось бы взгромоздиться на перила или подставку. Наружная металлическая лестница поднималась по северной стене, и в окошко был виден только правый поручень с двумя ступеньками: заметить человека на лестнице снаружи, да еще на фоне темного ночного неба, можно было, только если упереться носом в стекло. Висячий замок на люке заржавел.
— Давно ты на крыше был? — спросил я у паренька.
— Сегодня часов в восемь, смеркалось уже.
— А что делал?
— Малолеток снимал. Залезли вчетвером — три пацана лет по десять и девчонка. Двое спустились, а девчонка боится, и брат с ней…
Я поблагодарил рабочих, простился и вышел в прохладную ночь. С самого начала было ясно, что надеяться в этом опросе можно было только на «вдруг». Узнать что-нибудь новенькое могли Ордынский или Сумароков с криминалистом.
И вдруг…
Метрах в двадцати от северной стены котельной начинался густой кустарник. Я посветил и увидел узкую тропинку, протоптанную в траве. Извиваясь меж кустов, она круто падала вниз, к невысокому штакетнику, тут и там зиявшему проломами.
С крыши спустился Ордынский.
— Нет ничего, товарищ майор, кроме вот этого, — виновато сказал он, подавая мне бутылку из-под «Приморского», — гладкая крыша, просмоленная, с двумя вентиляционными отдушинами и закрытым изнутри люком. Было еще несколько «бычков» от «Примы», я не собирал — желтые уже, после дождя, а последний дождь шел двадцать восьмого июля. Я отшвырнул бутылку в кусты, понимая, что человек со снайперской винтовкой не станет пить «Приморское» на крыше.
— Пошли со мной.
Высвечивая тропинку двумя фонариками, мы спустились на старую дорогу. На прибитом ночной сыростью песке четко отпечатался след протектора, тянувшийся наискосок от рваной кромки разбитой асфальтированной полосы. Несколько капель масла между колес слились в жирное пятно.
— Вот что, Ваня, — присев на обочине, сказал я сержанту, — умный, конечно, в гору не пойдет, но ты все-таки дуй на Флотскую, и как только эксперт закончит, направляй его сюда. С гипсом, фиксатором и всеми причиндалами, усек?
— Усек, чего ж, — ответил Ордынский и растворился в темноте.
Не думал, не гадал, что придется заниматься говноедством до выхода на заслуженный отдых, но убили все-таки не какого-нибудь «каталу» или «цеховика», а одного из трех «авторитетов» (хотя относить Скока к этой категории было неверно: по своему положению в уголовной среде или на «зоне» он, может, и был «авторитетом», но в городе хозяйничал с размахом «вора в законе»). Теперь Виноградники оставались бесхозными и, очевидно, предстоял ряд разборок, прежде всего — Шороха с Демьяном. По словам Кифарского, последний числился в «интеллектуалах» и в убийствах замечен не был, в чем лично я очень сомневался: это хозяин-то Морского района — самого крупного и криминального, куда входили морской вокзал, восемь кабаков, три банка, несколько СП, разветвленная сеть супермаркетов?!.
Либо «короли» чего-то не поделили, либо какая-то третья сила прибирала их владения к рукам — централизованная власть. Но не ждать же, чем это все кончится.
Ордынский с Сумароковым и экспертом подъехали через час, когда взошло солнце, а я чуть не проиграл бескомпромиссную схватку с Морфеем.
ebooksa