— Очнись, эскулап! — хлопали его по щекам. Какой-то человек совал в нос вату с нашатырем: — Очнись!
Он обвел комнату помутневшими глазами. Стоны пациента, пробивавшиеся сквозь звон в ушах, медленно возвращали его в реальность.
— Вставай же, раненый умирает! — требовательно тряс его высокий.
Над диваном, куда его перенесли, нависали злые лица охранников.
«Интоксикация, — понял Моцарт по надрывным стонам. — Может начаться внутреннее кровоизлияние…»
Кто-то вылил на него стакан воды.
— Встать!
Он набрал в легкие воздуха и хрипло выдавил:
— Пусть… толстяк… извинится.
Воцарилась пауза. На требование никто не реагировал.
— Я сказал, займитесь больным! — произнес сквозь зубы высокий.
— А я сказал — пусть он извинится…
Стоны неожиданно прекратились.
— Пристрелить его? — услышал Моцарт неповрежденным ухом.
— Стреляйте, — разрешил он и закрыл глаза.
То, что угрозы перестали действовать, привело бандитов в замешательство.
— Вы что там, охренели?! Он уже не дышит!..
— Ладно, — с угрозой произнес высокий и принял решение: — Зови его сюда!
Секунд через десять обидчик предстал перед Моцартом.
— Извинись, — приказал высокий.