– Плевать?
– Да.
– Честно? Тоже.
– А почему сидишь здесь со мной?
– Дронов, ты – как солнышко. Или как воскресенье. С тобой можно отдыхать душой.
– Может, я придурок?
– Для кого-то – наверное. Но не для меня. Ты умный, очень непростой, порою печальный, но все это... Вот пытаюсь я сформулировать и – не могу. Таких, как ты, не хватает всем.
– Столько узнаешь о себе за один вечер...
– Это чистая правда.
– Возгоржусь.
– Не-а. Ты сам не замечаешь свою искренность. Потому что ты такой. А мир вокруг – театр. Кукольный. И живых здесь немного.
– Но мы – живые.
– Пока.
– А потом?
– Как Бог даст. Выпью-ка я водки. Будешь, Олег?
– Нет.
– Как знаешь. – Людмилка налила себе по-русски, на три четверти стакана, выпила мелкими глотками, словно лекарство, поморщилась, раскусила дольку лимона, присыпанную сахарной пудрой, напела вполголоса: – «Вдоль дороги лес густой с бабами-ягами... А в конце дороги той...» Во что ты пытаешься вломиться, Дронов? Даже для меня, глупой девушки, ясно: меньше знаешь – легче спишь. И – дольше живешь.
– Меня уже вломили. Так что выбирать не приходится. Кстати, о Сен-Клере...
– Что – Сен-Клер?
– Он знал слишком много?