Он появился через минуту, поклонился:
– Вас ожидают в малой гостиной. Я провожу.
Герцогиня Элен Аленборо была вовсе не похожа на старуху, хотя лет ей было за восемьдесят, это точно. Мои хрестоматийные представления о престарелых аристократках, навеянные как отечественной беллетристикой девятнадцатого века, так и современным американским кинематографом, были посрамлены. Старушка герцогиня оказалась живой, загорелой, с веселой стрижкой коротких густых волос, абсолютно седых и немного подкрашенных в тон; никакой чопорности в ней не чувствовалось, глаза были яркими, а морщинки – добрыми. И только запавшие темные круги под глазами да скорбная складка губ говорили о том, что горе ее было неподдельным, хотя и тщательно скрываемым.
– Присаживайтесь, господин...
– Дронов. Олег Дронов.
– Меня зовут Элен. Называйте меня так, если вам не трудно.
Я кивнул. В предложении герцогини не было ни тени кокетства или желания показаться демократичнее: титул и состояние были у нее с рождения; богатые люди могут позволить себе быть естественными настолько, насколько позволяет им их вкус и воспитание.
– Вы работаете у Данглара?
– Нет. Скорее я работаю с ним... параллельно.
– О, узнаю Алена. У него вечные «параллели», недомолвки и прочие мадридские тайны. Он – словно ребенок, играющий в «темную комнату». И, боюсь, уже не повзрослеет.
– Никогда барон не казался мне ребенком, – покачал я головой.
– Потому что вы сами очень еще молоды, Олег. А Данглар... Впрочем, все мы мало похожи на других. Как и на самих себя.
– А мне казалось, я похож именно на себя.
– Бросьте, – мягко махнула герцогиня кистью правой руки. – Все люди играют. И – лгут. Окружающим, близким, далеким, своему отражению в зеркале... Каждый человек создает представление о самом себе, потом лелеет его и привыкает к нему настолько, что не в силах от него отказаться. Хотя он и понимает в глубине души, что живет во лжи, но... Кому нужна правда, унижающая нас? Даже наедине с собой? Да и – правда ли это?
– Тем не менее наша задача нередко – искать истину.
– О нет. Только не истину. И Данглар, и вы, раз уж на него... вернее, с ним работаете, стараетесь не допустить того, что общество считает неприемлемым или безнравственным – здесь и сейчас. Каждое общество создает с в о ю истину, и в этом все дело.
Глава 45
Старая леди задумалась, взгляд ее сделался отрешенным.
– Вы думаете, офицеры германского вермахта служили чему-то, кроме истины? Просто мир тогда был другим. Сейчас он изменился. А с ним изменилось и то, что некогда считалось непреложным.
– Почему вы вспомнили вермахт?