Один в чужом пространстве

22
18
20
22
24
26
28
30

Значит, я не ошибся, и такая гостиница в Киеве есть!

— Сойдемся, — пообещал уверенно.

Самый старший из их братии оказался хитрее.

— Через Контрактовую? — предложил.

— Поехали, — я совершенно не представлял себе, где это, так что подобного экзамена мне можно было не устраивать, но логика подсказывала, что «Ленинградская» где-то поблизости, иначе не имело смысла забрасывать удочки.

Старшой воровато оглядел прятавших ухмылки сограбителей и кивнул молодому парню в джинсах. Я пошел за ним к машине.

Не знаю, кто из нас должен был торжествовать победу — хитрожопые киевские водилы или не менее хитрожопый московский охранник, которому перестроечный сервис предоставил чудесную возможность «повилять» и тем самым установить, кто его «пасет». Иначе сел бы я в твою тачку, предварительно не узнав маршрута, как же!

На часах было 10.50.

8

Я расположился на заднем сиденье, чтобы иметь возможность наблюдать за ситуацией в оба зеркала.

Такси устремилось вниз по улице с трамвайным полотном. Для того, чтобы определить «хвост» в потоке, стекавшем с вокзальной площади, требовалось время; пока машины шли, аккуратно следуя друг за другом. Обзор перекрывал «КамАЗ», но грузовики и автобусы меня не интересовали.

Таксист оказался болтуном. Складывалось впечатление, что он просто боялся замолчать хотя бы на секунду — все, что было в поле его зрения и вне его, он охаивал, сопровождая монолог примитивным матом.

— От же коз-злы! — начал, чиркнув стартером, еще на площади. — На японских заправках бензину… — до… и больше, гонят по девяносто копеек за литр, народу — на километр. Нет бы… нас заправлять без… О! Гляди: поехал!.. Видал? Газовый. Курить… в салоне…

Поняв, что это имеет ко мне такое же отношение, как имело бы к любому другому пассажиру, я перестал его слушать и всецело предался наблюдению. При въезде на бульвар дорожная ситуация стала меняться: за нами увязалась белая «вольво», впритирку к ней шли «запорожец» и старый «москвич», водители которых, наверно, были счастливы от такого соседства, но их я исключил из списка возможных преследователей. На углу зарешеченного желтого парка поток раздвоился — бульвар пересекала улица. Теперь мое внимание привлекали «вольво» и красная «девятка»; последняя шла метрах в пятидесяти, и я мог разглядеть водителя и женщину рядом с ним. Решив, что присутствие представительницы слабого пола исключает участие «девятки» в гонках, я сосредоточился на «вольво». Ее зеркальные стекла скрывали от глаз пассажиров.

— Как были гады, так и остались, — шипел Болтун. — Сколько они… в том парламенте имеют? Думаешь, как мы с тобой?.. Понабирали коз-злов… мать, будут они о народе думать! Придешь с работы, телик врубишь, а там… бакланят почем зря…

Мы остановились у светофора перед колхозным рынком. «Вольво» вдруг отстала, пропустив «девятку». Сейчас я мог определить возраст пассажирки — блондинка лет сорока — и увидел, что на заднем сиденье едет еще один пассажир. Никого из этих троих я раньше не встречал.

Положив правую руку на чемодан, я пытался открыть его, но, заранее сознавая тщетность этого занятия, особого значения ему не придавал — просто клацал замком для очистки совести.

Такси миновало базарную площадь и стало подниматься по старой узкой улочке. Мне вдруг захотелось, чтобы дорога до гостиницы продлилась как можно дольше; я бы согласился не только слушать Болтуна, но и заплатить ему вдвойне за каждый лишний километр, лишь бы дать перерыв мозгам и не на шутку расшалившимся нервам. Предчувствие неприятностей усугубило внезапное появление черного кота из арки старинного дома.

— От же, падлы… поразводили тварей! — ударил по тормозам Болтун и, переключив передачу, перешел с хозяев на животных: — Собаковозки не ездят — бензина не дают, так они стаями… шастают, скоро людей жрать начнут почем зря. А шо? Мяса в стране —… а то, шо есть — сколько стоит? То-то! Кто их… держать будет? Вот и бросаются под колеса, — он пронзительно заржал, задрав голову.

Объяснение его поведению нужно было искать, вероятно, в справочнике по психиатрии. Парень был моложе меня, и я с сочувствием подумал о его пассажирах лет этак через пять. Но машину, как ни странно, он вел с предельной осторожностью и при этом держал приличную скорость.