— Нет-нет, вы не уходите, зайдите, пожалуйста, на секундочку, — засуетилась она, буквально заталкивая его в квартиру и лихорадочно ища всеми органами чувств признаки постороннего присутствия. — Пожалуйста, присаживайтесь, вот сюда… в кресло… извините, у меня не убрано…
— Да ла-адно, — растерялся от такого приема слесарь, и предупреждение «интим не предлагать» уже готово было сорваться с его языка.
Светлана налила ему стакан виски, сорвала ногтями целлулоид с коробки конфет.
— Я вам так благодарна, так благодарна…
Пока слесарь собирался с духом и подносил ко рту хрустальный стакан, стараясь не расплескать отдававшую самогоном жидкость. Светлана метнулась в спальню, распахнула шкаф, сбегала на кухню — никого… никого… никого и, окончательно убедившись в этом, щедро сунула в лапу слесарю две долларовые пятерки.
— Спасибо, хозяйка, пустяки, не стоит…
Оставшись, наконец, одна, она заперла входную дверь на все замки и запоры, постояла, переводя дух и собираясь с мыслями. Хотелось принять ванну. «Бред! Утопия! Ванна похожа на гроб». Стоило перекрасить волосы. Берилловые, с рыжиной — ее краса и гордость, ее отличительный знак, визитка — становились каиновой печатью. Даже на то, чтобы изменить прическу, безжалостно орудуя ножницами, уже не оставалось времени.
Ножницы, пузырек «Лондоколора», маникюрный набор, шампунь, мыло — в сумку! Кажется, с ванной все.
Шкаф. Белье, платье… нет, не это, а какое попроще, свитер из ангорской шерсти, юбку-клеш, колготки — в сумку!
Секретер. Документы на машину, водительское удостоверение, сберкнижку, чековую книжку, сертификат, деньги (полтора миллиона рублей, триста девяносто долларов), драгоценности, паспорт гражданский, паспорт заграничный (виза, которую устроил Пименов в Германском посольстве, действительна до конца года) — в сумку!
На себя — черные брюки, серые полусапожки на меху, блузку, свитер… нет, этот не пойдет, слишком броский рисунок на груди… вот этот, пожалуй, старенький, зато неприметный, серьги — покрупнее (удлиняют лицо), диадема — в волосы, резинка — конский хвост, оренбургский платок… глупости! Деревенская матрена… Вот то, что надо: боярка, отороченная мехом ондатры; шуба не пойдет, в шубе ее видели Аракелов и Барракуда… пальто тем более… куртка оранжевая… такие носят стрелочницы и укладчицы асфальта… кожаный плащ — мерзость… Что? Что? Что надеть?.. Быстрее! Вот, кажется, то, что нужно: обычное серое суконное полупальто с капюшоном на байковой подкладке…
Последнее: в выдвижном ящичке секретера — запасной комплект ключей от машины. В карман! Очень кстати — темные, в пол-лица очки. Теперь все. Да. Кажется, все…
Она оглядела квартиру. Бедлам. Бардак. Такого эти стены не видели даже при переезде. Черт с ним!..
Поставив сумку у двери, Светлана присела на обувной ящик. Интересно, сколько бензина осталось в машине? В багажнике есть запасная десятилитровая алюминиевая канистра. Доехать до границы, продать «хонду», купить билет в любую страну, а там… Деньги в Швейцарском банке гарантируют свободное передвижение по миру. ГОСПОДА! ХРАНИТЕ ДЕНЬГИ В ШВЕЙЦАРСКОМ БАНКЕ! Кажется, от жизни здесь взято все. Ее нужно стереть из памяти.
«В Шахтерск, говоришь? — с отвращением вспомнила Светлана Аракелова. — Дудки!»
Проход по лестнице оказался свободным…
Евгений пристально наблюдал за подъездом в ветровое стекло красного «форда», взятого напрокат. Он припарковался на углу, у площади Тверской заставы. Приклеенные усы, галстук, кожаный пиджак и темные очки одних должны были заставить думать, что он военный атташе посольства Зимбабве, других — что он член сборной команды «подкидных дураков», только что вернувшийся с чемпионата по горным лыжам в Новой Зеландии. У самого же Евгения при каждом взгляде на себя в зеркало возникало чувство, которое испытывает разве что лицедей в костюме Городничего, исполняющий монолог Катерины из «Грозы». Тем не менее цель была достигнута, и если бы мимо случайно проходил сам Каменев, то и он бы не задержал взгляда на неопределенного вида гумманоиде за рулем потрепанного «форда». После вчерашней поездки бок о бок с Киреевой появиться в своем естественном облике было немыслимо.
Увидев ее на пороге гостиницы «Славянская», больше всего он испугался за то, что она надумает выбрать его в качестве таксиста. Но она поступила по всем правилам конспирации, которые ей подсказала типично женская логика: к огромному облегчению Евгения, села в «ладу», еще более задрипанную, чем «форд» прокатного кооператива «Скорость».
Как только он убедился, что она следует домой через Новослободскую, свернул на 1-ю Тверскую-Ямскую, стремясь выиграть время, чтобы выбрать удобную для наблюдения позицию. Двадцать минут ожидания заставили его поволноваться. Проморгать ее он не мог — на ней было то же пальто-маяк, от которого у него рябило в глазах. К тому же появиться она могла только со стороны Миусской. Он уже подумал, что она села в свою «хонду», не заходя домой, но вдруг увидел ее в сопровождении долговязого мужчины с сумкой инструментов через плечо.
Киреева шла в ловушку. Он не мог себе представить, какой логикой руководствовалась эта женщина, но она, чудом спасшаяся от своих преследователей, возвращалась туда, откуда ее вчера выволокли и где сегодня могли поджидать снова. Было ли это отчаянием или неизвестно на чем основанной уверенностью, что территория чиста и ее больше не потревожат, — так или иначе роль камикадзе Киреева исполняла довольно лихо.
ebooksa