– Как зовут твою девчонку? – спросил я. Руслан стрельнул в меня глазами, но ничего не сказал. Тогда я взял со стола фоторамку. Одна из девушек на фотках мелькала так часто (хотя порой и в компании с другими), что не заметить этого было невозможно. – Представляешь? Возвысился, а она – нет. И её уже нет. Совсем и навсегда. Ты – за её счёт возвысился.
– Я не знал! – выдавил Руслан. И стало понятно, что его закаменевшее лицо – это не упрямство или бесчувственность, а попытка сдержать истерику. – Виктор Аристархович совсем иначе всё рассказывал…
– Томилин был старый человек с холодным умом, – сказал я. Старым, конечно, профессор не был, просто немолодым. Но с точки зрения семнадцатилетнего – сгодится и «старый». – Талантливый, но бесчувственный.
– Он стихи писал, про любовь…
– Это ничуть не мешает быть бесчувственной скотиной, – подтвердил я.
– Ну, он всё по-другому… – Руслан явно готов был сорваться. – Когда он говорил…
– Где вирус? – спросил я. – Ничего ужасного ещё не случилось. Где вирус, Руслан?
Руслан захлопал глазами. С ужасом спросил:
– Какой вирус?
Мы с Михаилом переглянулись.
– Ты ходил в кружок юных биохимиков, которым руководил Томилин? – спросил я.
Руслан закивал. Зачем-то уточнил:
– Я к поступлению готовился, в университет…
– Томилин рассказал тебе всю эту муть, про счастливое общество кваzи?
– Да, но он всем рассказывал, некоторые ребята спорили…
– Почему ты убегал? – спросил Михаил.
– Его же убили… – Руслан жалобно посмотрел на меня. – Полиция убила…
– Знаю, – сказал я. – Это был я.
Руслан словно стал ниже ростом. Обречённо спросил:
– Вы и меня убьёте?