Пересмеиваясь, друзья бросились в осеннее море, а когда, искупавшись, сели на берегу, Рустам спросил:
— А куда Шустрого вывезли?
— Да его и не вывозили никуда, освободился он в том году по УДО. Только наши дороги с ним разошлись уже. Так что нам он ничем не поможет, — ответил Бандера.
— Ну, хоть бы встретить приехал.
— Да брось, Рустам. Сами, как-нибудь.
— У меня кроме вот этого вот, — Рустам показал глазами на жалкую кучку одежды лежащую на берегу, — ничего больше и нету.
— У меня тоже, — Виталий глянул на свою одежду. — Но у нас есть родители, хоть и простые, но перекантоваться есть где, первое время. Потом я что-нибудь придумаю. К зиме надо быть не с пустыми руками, пацанов встречать с сорок первой.
Дверь ментовки распахнулась, появились Старик и Толстый. Виталий досадливо замотал головой, вид его друзей, мягко говоря, оставлял желать лучшего, особенно Старика, но и Толстому, по всей видимости, досталось на славу.
— Садитесь, — сказал он парням и завел двигатель.
Те молча сели на заднее сидение.
— Старый, я тебе сколько раз говорил, не дерись с мусорами. Ты че? — говорил Бандера, глядя в зеркало заднего вида на друга и отъезжая от здания УВД. — Какого хера, бля!
— Так что мне стоять и смотреть, как менты тебя долбят? — возмутился Старик.
— Не бьют, а вяжут, Старик. Разницу чуешь? Работа у них такая. Припаяют сопротивление, никакие адвокаты не спасут. Ладно, я тебя домой отвезу, — продолжал Виталий, глядя в зеркало на Старика, — хреново выглядишь. Толстый, вечером еще кого-то выпустят, приедешь встретишь, кого отпустят, и предупреди, что завтра стрелка с Шустрым, чтоб были все. Базар за трассу пойдет.
— Значит, говоришь, не ваша работа? — произнес Шустрый, отхлебнув глоток кофе.
— Нет, не наша. Даже если бы голые были, все равно не пошли б на это, — ответил ему Бандера.
Эта стрелка была не похожа на предыдущую, вместо цехов заброшенного завода — ресторан, вместо автоматов под кожаными куртками — летние рубашки и майки, под которыми спрятать ничего невозможно. Сидели за двумя большими круглыми полированными столами. Столы были сдвинуты, но Бандера со своими сидел за одним, Шустрый со своими за другим.
— Что бы про нас не говорили, до беспредела еще никто не опускался, — продолжал Бандера, глядя на Шустрого.
— Это ты говоришь о беспределе?! — нарочито изумленно воскликнул Шустрый, затем обвел тяжелым взглядом бандеровцев и сказал: — Я знаю, за что вы все сидели. Немцы под Сталинградом не столько крови пролили, сколько вы здесь. И это только то, что я знаю. А сколько я не знаю?
— Да нет, Кость, старики говорят: кто старое помянет, тому глаз — вон, — сказал сидевший рядом с Бандерой Скороход.
— Не прими это как намек, — сказал Виталий, — то, что было — то давно прошло.
ebooksa