Последующие события на девяносто девять процентов стерлись из моей памяти, остались лишь похожие на плохо проявленные фотографии обрывки полубредовых видений.
Я дополз до заветного люка в полу! Практически не дыша, с закрытыми, уже ничего не видящими обожженными глазами, в дыму и пламени я волочил за собой ставшее невероятно тяжелым обмякшее тело старика. Отшвырнул тлеющий от жара плетеный коврик, поднял люк… И провалился в мрачное безвременье. Вязкое, пульсирующее и ледяное…
Я не знал, что несколькими минутами позже на обшитый изнутри металлическим листом, плотно пригнанный к проему в полу люк рухнули пылающие потолочные балки, не ощущал, как сверху на меня теплыми струйками полилась черная от пепла вода, не слышал, как заливалась истошным лаем прибежавшая на пожарище умная соседская дворняга, и, наконец, не видел, как открылся люк погреба и кто-то отчаянно стал звать на помощь…
Я открыл глаза позже, когда свежий прохладный ветер облизал мое перепачканное сажей лицо, после чего то же самое, но с гораздо большим рвением проделала теплым языком собака – та самая, что отыскала на пожарище заваленный тяжелыми головешками люк погреба.
Открыв глаза, я увидел хмурое, в рваных облаках, бездонное небо и услышал совсем рядом взволнованный мужской голос:
– Смотри, Коль! Кажется, очнулся, ё… твою мать… Слава богу! Батюшка, вы меня слышите?
И меня со всех сторон снова обступила темнота. А потом на смену ей пришли высокий белый потолок больничной палаты и сдержанная улыбка дежурной медсестры. Только тогда я понял, что остался жив. А через неделю узнал, что практически здоров, если не считать отравления угарным газом, ушиба кисти руки и не слишком страшных ожогов кожи и слизистой оболочки глаз. Словом, мое бренное тело находилось во вполне сносном состоянии…
Глава 16
Во сне Юрку снова преследовали кошмары – память о Чечне. Ему снилось, как его, подорвавшегося на растяжке, окровавленного, без ступней, на грязной, чавкающей грязью дороге медленно переезжает траками пылающий танк «Т-72» с развороченной ПТУРСом башней, а на броне сидят и молча, с состраданием смотрят на него пятеро погибших ребят-морпехов из сводного батальона Северного флота. Все они изуродованы до неузнаваемости. У кого-то нет руки, у кого-то головы, а в груди Виталика Казанцева из Кировочепецка, балагура и весельчака, зияет вся в обугленных ошметках огромная дыра от прямого попадания из подствольного гранатомета. Он, Юрка, не может пошевелиться и пытается закричать, но его никто не слышит, и ползущая прямо на него стальная гусеница потерявшей управление громадины сначала словно зависает над самой головой, а затем с хрустом навсегда вдавливает череп в хлюпающую черную жижу…
Юрка с криком проснулся, рывком вскочил с дивана, мотая головой и жадно заглатывая воздух. Несколько секунд он тупо разглядывал незнакомую мебель и картину на стене комнаты, силясь понять, где он. Наконец вспомнил, что находится в той самой однокомнатной квартире на третьем этаже многоэтажки на Богатырском проспекте, куда его, изрядно уставшего за бесконечный день и пьяного, в третьем часу ночи привез на своем джипе Руслан. Пошарив рукой по полу рядом с диваном, Юра отыскал сигареты с зажигалкой, закурил и, уронив голову на подушку, уставился в потолок.
На его гладкой белой поверхности, то пропадая, то появляясь вновь, играл в клубах медленно поднимающегося вверх дыма бледный мигающий свет уличного фонаря.
…Минувший день круто изменил его дальнейшую жизнь. На этот счет у Юрки не было ни малейших сомнений. Первый проведенный в Петербурге день вместил в себя столько событий, что их с лихвой хватило бы на год размеренной провинциальной жизни. Встреча и откровенная беседа с отцом, неожиданный крупный выигрыш в казино, знакомство со старшим братом Русланом и, наконец, поездка за город, в финскую баню, где он неожиданно для самого себя изрядно напился и, уже слабо ориентируясь во времени и пространстве, занимался сексом с одной из двух девиц, захваченных братом по дороге. Руслан клятвенно заверил брата в том, что обе подруги – студентки выпускного курса факультета журналистики ЛГУ. Сисястая длинноногая студентка трахалась с таким мастерством и остервенением, что намотавшийся за день пьяный Юрка, прежде чем окончательно отрубиться, смог побывать в десятке самых невероятных поз и целых три раза ощутить себя настоящим мужиком…
Потом в Юркиной памяти был глубокий, с короткими видениями, провал. Отоспавшись на заднем сиденье летевшего назад в Санкт-Петербург и громыхавшего тяжелым роком мощного джипа, за рулем которого сидел Руслан, Юрка продрал глаза уже возле этого дома. Он стоял особняком на самой окраине нового спального района. Сразу за домом начиналась сплошная стена непролазного лиственного леса. Проводив брата до квартиры и пообещав, что заедет утром, Руслан всучил ему бутылку с минеральной водой и уехал…
Спать Юрке больше не хотелось. Затушив сигарету, он босиком прошлепал на кухню, достал из плотно забитого упаковками с импортной жратвой холодильника мгновенно покрывшуюся испариной пластиковую торпеду с минералкой и, свинтив пробку, жадно припал губами к горлышку. Выпив треть бутылки, несколько раз глубоко вздохнул, отрыгнул газы и убрал минералку назад в холодильник. Подошел к окну и, постояв немного в нерешительности, сел на табуретку и прижался лбом к прохладному стеклу…
Похмелье медленно отступало, побеждаемое молодым сильным организмом. Самочувствие явно улучшалось, только в висках все еще постукивали чугунные молоточки да ныл замученный ненасытной журналисткой низ живота. Если бы не Руслан, Юрка ни за что не поверил бы, что она не проститутка. Хотя… кто их знает. Каждый зарабатывает на жизнь и учебу в вузе как и чем может. Не зря журналистику часто называют второй древнейшей профессией. Что-то общее между журналюгами и шлюхами действительно есть. И те и другие за хорошие деньги отдаются с таким подвижническим энтузиазмом, что, наверное, уже сами начинают верить – одни в то, что любят, другие – в истинность того, что пишут или говорят с экрана телевизора. Взять хотя бы мэтра чернухи Шурика Нервозова или ведущего аналитической программы Сидоренко, прозванных в прессе «информационными киллерами». Такое в кадре вытворяют, что даже итальянской порнозвезде Чиччолине не снилось!
Кажется, та ненасытная блондинка с родинкой в форме звездочки на левой груди оставила ему номер своего сотового телефона…
Юрка вернулся в комнату, взял с кресла мятый пиджак и порылся в карманах. В одном из них нашел толстую пачку долларов и рублей и обрывок картона от сигаретной пачки с нацарапанными на нем губной помадой цифрами и именем – Клио. Так и есть. Понравилось, наверное, девочке, как он ее трахнул. Хочет встретиться еще. Что ж, он не против…
Юрка бросил картонку на письменный стол у окна и провел рукой по лицу. Колючий, как одежная щетка. Да и весь пропах духами и потом. Вот тебе и сауна, блин… Весь вечер курсировал голый, завернутый в простыню, по маршруту банкетный зал – парилка – бассейн – комната отдыха, а до душа так и не добрался! Да и проклятую щетину, так же как любую другую растительность на лице, он с детства терпеть не мог. Еще шкетом сопливым услышал однажды в переполненном автобусе, как две женщины меж собой спорили и одна, с виду явно образованная, сказала спутнице, высокомерно покачав головой: «Нет, Валя, нормальный мужик тем и отличается от обезьяны, что у него лицо с утра гладкое, изо рта пахнет не перегаром, а зубной пастой, да и под мышками псиной не воняет! А твой муж Федор, ты уж прости за прямоту, хуже взопревшего в халате узбека. Меня бы в постели с ним уже через секунду стошнило…» Через секунду тетки прямо в автобусе подрались, как последние базарные торговки. Особенно преуспела интеллигентка – в ответ на звонкую оплеуху она вырвала у супруги оставшегося за кадром Федора рыжий клок волос…
С тех пор десятилетний Юрка стал прямо-таки болезненно чистоплотным. Даже в казарменно-полевых условиях чеченской бойни, с вездесущими вшами и крысами, он старался по ночам договориться с караульными и прошмыгнуть в офицерский душ, а раз в две недели стирал стойкую к грязи черную морпеховскую робу…
Помыться и привести свою физиономию в подобающий вид действительно не помешало бы, вот только незадача – сумка с чистыми шмотками и бритвенным станком осталась в камере хранения Финляндского вокзала…
ebooksa