В рясе смертника

А затем все прекратилось и наступила полная тишина. Ни ударов, ни звуков. Я прислушался к своим внутренним ощущениям и, чуть подождав, попытался открыть глаза. Когда это на удивление легко удалось, я увидел перед собой темный туннель, по которому мое тело стремительно летело к мерцающей где-то на горизонте манящей точке-звезде. По мере приближения точка росла, увеличиваясь в размерах, и вот уже ослепительный свет заполнил собой все окружающее пространство…

Меня сильно тряхнуло, словно ударной волной. Один раз, второй, третий. Свет, такой ласковый и долгожданный, готовый принять меня в свои объятия, неожиданно погас, и я снова ощутил пульсирующую во всем теле адскую боль…

Глава 31

Юрка остановил «Тойоту» перед глухими воротами, преграждавшими въезд во двор особняка, нажал кнопку пульта дистанционного управления и стал ждать, пока стальная штора поднимется и он сможет въехать на служебную стоянку. В это время прямо напротив стеклянных дверей казино притормозил, нелепо уткнувшись в высокий бордюр одним колесом, ржавый раздолбанный «жигуль», за рулем которого сидел щуплый молодой парень с обритой налысо башкой.

Похоже было, что у развалюхи внезапно заглох мотор – бритоголовый с рассерженным видом вылез, открыл капот и, тупо поглядев в его чрево, снова закрыл. Злобно сплюнув себе под ноги, с досадой пнул ногой колесо, запер дверцу и быстрым шагом направился прочь, вероятно, в поисках того, кто сможет взять колымагу на буксир. Но Юрка, внимательно наблюдавший за парнем и его не слишком убедительным спектаклем с поломкой, явственно увидел, как горе-водила дважды мельком зыркнул в сторону видеокамеры наружного наблюдения над входными дверями «Полярной звезды». А чуть позже, отойдя от брошенной тачки на приличное расстояние, перешел дорогу, остановился возле старинного дома, в тени нависавшего над тротуаром балкона-эркера, достал сотовый телефон и, не сводя глаз с особняка, принялся быстро тыкать пальцем в кнопки…

Ворота уже давно поднялись, под аркой зажглась зеленая лампочка, а Юрка все не въезжал во двор: он следил за странным поведением автомобилиста. Тот, видимо, дозвонившись и сказав в трубку пару слов, быстро пристегнул мобильник к ремню, прикрыл его рубахой, в последний раз взглянул на оставленную машину и вышел к перекрестку с оживленным проспектом. Там он остановился, игнорируя зеленый сигнал светофора. Парень явно ожидал, когда за ним приедут. Не прошло и полминуты, как рядом с бритоголовым притормозил темно-синий «БМВ». Парень чуть ли не на ходу распахнул заднюю дверь и резво нырнул в чрево быстроходной иномарки, которая сразу же сорвалась с места и унеслась вперед по проспекту…

Юрка ощутил холод в груди. Дурное предчувствие, появившееся при виде тормознувшего у входа «жигуля», сменилось легкой паникой. В памяти мгновенно всплыли картины чеченских будней – развороченные тротилом остовы автомобилей, которые на предельной скорости въезжали в расположение воинских частей, комендатур, во дворы райотделов милиции и взрывались там. Как правило, за рулем таких бомб на колесах сидели террористы-смертники, камикадзе, в большинстве своем почему-то не чечены, а наемники-арабы. Видимо, штрафники, у которых был небогатый выбор – погибнуть во имя Аллаха, унеся с собой десятки «неверных», или быть расстрелянными своими же боевиками…

Буквально влетев во двор и на повороте к стоянке едва не поцарапав крыло «Тойоты» о стену арки, Юрка выскочил из машины и, пластиковой карточкой открыв служебную дверь, ворвался в клуб. Он бесшумно бежал по мягкому ковровому покрытию к кабинету отца, начисто позабыв о цели своего визита, чувствуя пульсацию крови во всем теле, пытаясь отыскать глазами в пустом клубе хоть одного охранника, но секьюрити словно назло куда-то запропастились. Кроме уборщиц и припозднившегося крупье, слащавого, прилизанного педика, он не встретил никого.

Только в холле возле кабинета Флоренского, как всегда, дежурил охранник из числа его личных бодигардов, некогда прошедших суровую школу Комитета государственной безопасности. Звали его Антон. А еще здесь торчали двое незнакомых Юрке шкафов явно бандитского вида. Услышав топот ног по лестнице, они торопливо вскочили с дивана, отбросили журналы с автомобилями и голыми красотками на обложках и синхронно, как по команде, сунули руки за отвороты пиджаков. Увидев младшего сына хозяина, Антон жестом успокоил нервных громил и положил на колени помповое ружье. Судя по арсеналу всех троих, у папаши был серьезный посетитель.

– Отец у себя?! – тяжело переводя дыхание, спросил Антона Юрка и, не обращая внимания на чужих амбалов, шагнул к отливающей лаком массивной, обшитой деревом пуленепробиваемой двери в апартаменты Флоренского. – Где Лакин?! Сюда его, срочно!!!

– Босс здесь, но он занят, – быстро сообразив, что случилось что-то серьезное, торопливо сообщил чуть растерявшийся телохранитель. С одной стороны, хозяин, беседующий с важным гостем, приказал никого к нему не пускать. А с другой, Юрка-то его сын. К тому же на нем буквально лица не было.

– А где…

– Борисыча нет, он отъехал, вернется к открытию, – перебив Юрку, сообщил бодигард. Скулы его напряглись. На широколобом лице отчетливо проступили признаки усиленной умственной деятельности в виде двух глубоких поперечных морщин. – Какие-нибудь проблемы?!

– Найди его! Немедленно! – не желая вдаваться в детали в присутствии чужаков, приказал Юрка.

Окинув охранника и напряженно застывших мордоворотов с носорожьими затылками суровым встревоженным взглядом, он распахнул тяжелую дверь и вихрем ворвался в кабинет Флоренского.

Отец сидел за одним столом с невысоким, сутулым, седеющим мужиком лет шестидесяти пяти, одетым дорого, но безвкусно. В нем с первого взгляда угадывался авторитет старой закалки, который благодаря новым веяниям в одночасье сменил барак и лагерную баланду на виллу на Лазурном берегу и устрицы в шампанском. Однако исходивший от него запах чифиря и параши был неистребим. Модный белый пиджак в мелкую клетку мешком висел на покатых плечах незнакомца, верхняя пуговица синей рубашки была расстегнута, а узел желтого шелкового галстука болтался где-то в районе солнечного сплетения. Руки, бледные и узловатые, в мелких черных волосках, синели наколками. По расслабленной позе гостя и натюрморту на столе можно было понять, что беседа между незнакомцем и отцом идет хоть и серьезная, но неспешная, обстоятельная, без трений и конфликтов…

Кроме початой бутылки французского коньяка, на столе из карельской березы стояли два стакана с янтарной жидкостью на донышке, тарелка с нарезанным лимоном и лежала разломанная прямо на фольге плитка черного шоколада с орехами. В воздухе, несмотря на жужжащий под потолком кондиционер, висел сизый едкий дым от выкуренных гостем «беломорин», их мятые, надкусанные зубами гильзы громоздились в пепельнице. Пристрастие незнакомца к ядреному куреву лишний раз подтвердило догадку Юрки о том, что гость Флоренского – бывший зэк, проведший за решеткой лучшие годы своей уже повернувшей к закату жизни.

Услышав шум, бывший зэк медленно обернулся, окинул Юрку оценивающим взглядом, недовольно нахмурился и, скривив рожу, вопросительно посмотрел на Флоренского – дескать, а это что за болт с горы и куда смотрит твоя охрана? Но игорный воротила быстро махнул рукой, успокаивая гостя, и поманил Юрку кивком головы.

– А это, Аркадий Василич, и есть мой младший, Юра! – довольно ухмыльнувшись, представил сына Леонид Александрович. – Я говорил тебе, это именно он нашел того таксиста и вернул браслет твоей подруге… прости, дорогой, запамятовал, как ее звать-величать.

Юрка понял, что незнакомец и есть тот самый уральский вор в законе, Крестовый Батя, с розыска цацки которого началась его поганая работа в зондеркоманде.