– Вот и действуй! А я проеду здесь, может, где-нибудь пересекусь с ним.
Обернувшись, Павел Егорович увидел, что Глеб Кирсанов нелепо топчется у машины. Переживания его понятны: машину оставлять нельзя, но и ехать дальше тоже невозможно, все-таки по тротуарам как-то не принято.
Хмыкнув, Ефимцев пошел дальше.
Поначалу он хотел прямиком направиться к Полине. Последняя их встреча прошла как-то скомканно, да и расстались они весьма прохладно. А все потому, что женщина просила от него больше, чем он мог ей предложить. Ошибка Полины заключалась в том, что она продолжает вести себя так, как будто бы между ними не было разлуки в четверть века. А ведь у каждого в это время была собственная насыщенная событиями жизнь: обязанности, семья, какие-то увлечения на стороне. Почему же она обо всем этом вдруг как-то сразу позабыла и принялась изображать из себя юную вузовскую красавицу, за которую билась едва ли не половина курса?
Менять привычный образ жизни на ее потускневшие прелести – увольте! Если бы Полина соизволила выйти за него замуж эдак лет двадцать пять тому назад, в то время, когда он ее так настойчиво добивался, а потом по капризу судьбы они бы вдруг разбежались, тогда, возможно, в нем проснулись бы какие-то обязательства. Не исключено, что он предпринял бы даже попытку войти в одну и ту же воду дважды…
И все-таки, вопреки здравому смыслу, ноги сами собой несли его к дому Полины, и сейчас Павел Егорович молился о том, чтобы она оказалась дома.
Осмотревшись, Ефимцев шагнул на «зебру». До противоположной стороны улицы оставалось каких-то метра три, когда к перекрестку, едва притормозив, подъехал мини-вэн. Нетерпеливо просигналив, тот промчался перед самым Ефимцевым, задев стопу. Невольно стиснув зубы от боли, Павел Егорович успел ударить по затемненному стеклу автомобиля. Машина остановилась всего-то в нескольких метрах, прижавшись к обочине. Дверца иномарки распахнулась, и из нее, злобно посмотрев на разъяренного Ефимцева, вышел высокий хмурый кавказец в темных брюках и рубашке с короткими рукавами.
Приблизившись к Павлу Егоровичу, он спросил:
– Ты чего по стеклу колотишь?
Ефимцев оценил его комплекцию, мимоходом подумав о том, что парень будет килограммов на десять потяжелее, а при его молодости это подавляющее преимущество. В создавшейся ситуации только безумец способен поставить на Ефимцева.
Что ж, так оно даже веселее!
Холеный, наглый, уверенный в собственной безнаказанности – для него Ефимцев всего лишь нелепое недоразумение, возникшее на его пути. Вот сейчас разотрет его между делом в порошок и поедет дальше, высоко задрав голову. Машина, брошенная на краю дороги, создавая явные неудобства для водителей, вопила о статусе владельца. По всему выходило: дескать, в данную минуту я перетираю с каким-то хмырем, а вы как хотите, так и корячьтесь!
– А ты почему на пешеходов наезжаешь? – миролюбиво спросил Ефимцев. – Ногу мою задел.
Давно небитые губы смяла кривая ухмылка:
– Это ты, что ли, пешеход?
– Разве не похоже? Тогда объясняю, – терпеливо заговорил Павел Ефимцев, – пешеход это тот, кто находится на пешеходном переходе. По правилам уличного движения их сначала нужно пропустить, а потом ехать самому. Или ты думаешь, что те, кто пешком ходит, так они уже и не люди, что ли?
– Я тебя спрашиваю, почему ты по стеклу колотишь? – Голос кавказца прозвучал на полтона выше.
Ситуация кардинально менялась. Кавказец уже сделал свой вывод и отнес стоящего перед ним пешехода в какую-то свою шкалу ценностей, в которой Ефимцев занимал невысокое место. Действовал он нахрапом, как привык, полагая, что любое препятствие можно убрать с дороги повышенными интонациями или пудовыми кулаками. А мужчина довольно преклонных лет, качавший не к месту права, вызывал у него всего лишь презрение. Сейчас возраст и благородная седина на висках у нынешней молодежи не в почете, они могут считаться только с деньгами и с силой. А у мужичка, что так неожиданно возник на дороге, не было ни первого, ни второго. Судя по всему, он один из тех правдолюбцев, встречающихся во все времена, что ищут справедливости, да вот только никогда ее не находят.
– Чего же ты такой крутой, а на старом мини-вэне разъезжаешь? Или денег никак накопить не можешь? Я бы вот, например, постыдился, на твоем месте, даже по двору на такой тарахтелке раскатывать.
В глубине темно-карих глаз кавказца вспыхнул недобрый огонек: свидетельство вялой работы мысли. В какой-то момент он осознал, что его оскорбили, насупившись, подался вперед и протянул с угрозой: