Гвардия президента

– Так что, теперь – в Москву?

– Возможно. Но не уверен. До Шпицбергена отсюда соблазнительно близко. Сейчас будем связываться непосредственно с Талеевым и решим.

– Ты замечаешь, Толя, всегда вот так несправедливо: мы здесь, за полярным кругом, в сложных погодно-климатических условиях, в поте лица добываем улики, можно сказать, все дело раскручиваем, а шеф в заграничном вояже с шикарной девушкой развлекается чуть не на Бермудах!

– Ну, во-первых, он развлекается гораздо заполярнее нас, можешь по карте убедиться. А во-вторых, его там могут поджидать весьма нежелательные встречи. Даже спустя полгода. Кстати, ты не можешь пояснить, в какой именно момент расследования у тебя пот на лице выступил?

В голову Анатолия тут же полетела пустая баночка из-под пива, которую тот без труда парировал одним взмахом руки.

Ночью состоялся разговор по спутниковой связи с Талеевым, а уже утром они улетали в Москву.

ГЛАВА 5

Его ребята в Мурманске здорово поработали. Однозначно закрыт вопрос о несуразном убийстве Симакова. В деле о найденных драгоценностях пусть косвенно, но подтвердился и другой след – явная заинтересованность террористов в практическом использовании в собственных интересах случайно обнаруженных неизвестных разработок радиоактивного оружия. Разработки эти, скорее всего, принадлежат немецким ученым и относятся к периоду Второй мировой. Сам «клад» находится на Шпицбергене. И не так важно, хотя и интересно, каким образом он туда попал. Пусть этими историческими расследованиями тоже занимаются в Москве.

От себя Талеев мог добавить: «клад» террористами обнаружен. А насчет вывезен или нет, ему еще предстоит разобраться. С одной стороны, шестимесячная фора – это достаточно серьезный фактор. Но с другой – поиски, раскопки или разработка льдов, временное сохранение, и все это в глубокой тайне, – отнюдь не краткосрочная операция, требующая к тому же хорошей технической оснащенности. Да и на более длительном этапе всегда вероятны непредвиденные обстоятельства. Такие, например, как Васян.

А ведь вовсе не глупый мужик был. Очень складную отмазку придумал для Арнольда, когда заметил повышенный интерес последнего к своим частым и продолжительным отлучкам в тундру. Даже для достоверности отвез бородача к пещерам и показал наглядные следы «инопланетной деятельности». Может, не столько для него одного, как для любых других, каким-либо образом прознавших о внезапно возникшей страсти Васяна к прогулкам в береговые ледяные катакомбы. Но не помогли ему «зеленые человечки из НЛО», противник оперативно подсуетился. Как-то не верилось журналисту в медвежью агрессивность на ровном месте.

Зачем Васян сам неоднократно наведывался в пещеры? Да на свой страх и риск! Вряд ли Симаков мог поручить ему какие-то ответственные действия с кладом во время своего отсутствия. Скорее всего, он и не собирался делиться барышами со своим закадычным корешем. Такой вывод напрашивался бы у любого, изучившего биографию непоседливого Симочки. А Васян, всерьез обеспокоенный длительным отсутствием преданного друга, к тому же подстегиваемый изнутри хронической «жаждой» законченного алкоголика, попытался заняться индивидуальными поисками. А нашли его самого. Да…

Гера поплескался минут пятнадцать под прохладным душем, прогоняя остатки вчерашнего «симпозиума». Ох, и горазды пить местные ребята! Как они после такого еще в шахту лезут и чего-то добывают?! Уж на что организм журналиста был приучен к разного рода ночным «посиделкам» в прокуренных малогабаритных кухнях и «постоялкам» на великосветских раутах, но и для него задушевные беседы в шахтерской общаге оказались серьезным испытанием. Это при том, что вчера Талеев всеми доступными способами лишь изображал питейную неумеренность, недоливая, недопивая, а под конец откровенно сливая в чужие стаканы доброкачественный импортный продукт.

И все-таки количество попавшего внутрь явно превзошло очистительно-восстановительные возможности его многострадальной печени. Слава богу, не настолько, чтобы применять какие-то совсем радикальные методы восстановления. Опохмеляться Талеев не любил, как, впрочем, и пользоваться всякими медикаментозными препаратами без крайней нужды. Предпочитал мужественно, с подобающим его статусу достоинством перетерпеть и стук молоточков где-то в потаенной глубине височных костей, и ломоту в затылке, и раздражающее жжение под набрякшими веками, и странную раздвоенность сознания вместе с замедленным и подозрительно искаженным восприятием окружающей действительности через посредство всех оставшихся одного-двух чувств. Причем главным из них было чувство вины перед самим собой. Ладно, проехали.

Душ был не холоднее комнатной температуры и оттого приятен «на ощупь». Никаких ледяных экстримов типа «освежающего моржевания». Победа над похмельным синдромом должна быть такой же приятной и неторопливой, как и сама алкогольная фаза его приобретения.

Бережно растеревшись большим купальным полотенцем, Гера позвонил по внутреннему телефону в соседние апартаменты и пригласил Гюльчатай зайти к нему в номер. Ну, не вчера же глубокой ночью было обмениваться добытой информацией, в самом деле!

Первые несколько минут Талеев слушал рассказ девушки о ее вчерашнем знакомстве с российской экспедицией не то чтобы вполуха, а просто продолжая обычные хлопоты гостеприимного хозяина. Вскипятил воду в электрическом чайнике, расставил на низком стеклянном столике все принадлежности кофейного сервиза, порезал лимон и распечатал огромную коробку шоколадных конфет, заботливо приготовленную администрацией для особо важных персон. Потом, расположившись в светлом велюровом кресле напротив Галины, сделал приглашающий жест рукой в сторону непочатой банки с растворимой «Арабикой». Девушка кивнула, не прерывая своего повествования, а журналист вдруг почувствовал, как заинтересовался ее словами:

– …такой вот разношерстный получился состав.

– Постой-постой, ты хочешь сказать, что сами руководители экспедиции не знают всех своих сотрудников?

– Да, командир, именно так.

– Нонсенс, однако, – недоверчиво пробормотал Гера.