«Граф Артур де Ламбер», конечно, сдерживал эмоции, но негодование было просто написано на его лице. Было заметно, что ему стоит больших трудов, чтобы не учинить настоящий скандал с целью защиты своего попранного достоинства и поруганной чести. Надо же, ему вместо пятнадцати тысяч франков, оставленных на хранение в конторе отеля под расписку, пытались, когда он пришел за их получением, подсунуть резаную газетную бумагу!
– Меня уверяли, что в столь известном и солидном заведении, как «Нotel de Paris», воровство – просто нонсенс. Меня что, банально обманули? И мне следует теперь обратиться в полицию?!
– В полицию обращаться не нужно… – Управляющий просительно посмотрел на «графа»: – Владелец отеля поручил мне попросить вас не поднимать шума. Ведь при этом может пострадать наша репутация, которую мы так долго…
– Вы сказали «может»? Ха-ха! Она, несомненно, пострадает, – заверил его Артур, не дав договорить.
– Вот видите, – сделал брови домиком управляющий. – Позвольте, мы сами разберемся в сложившейся ситуации, хотя, следует признаться, ума не приложим, как это могло произойти. Ведь код секретного замка сейфа знают лишь три человека…
– Как это, «не поднимать шума»? – поморщился «граф», снова перебив управляющего. – Кто-то меняет мои пятнадцать тысяч франков на газетную бумагу, которую вы пытаетесь мне всучить вместо моих денег, а я должен молчать?!
Артур незаметно напрягся и задержал дыхание. Через несколько секунд его лицо побагровело и приобрело вид спелого помидора.
– И что значит «разберемся сами»?!
– Вы нас не дослушали, – несмело заявил управляющий, очевидно, имея под словом «нас» себя и владельца отеля, как бы незримо присутствующего в конторе. – Ваши потери мы, несомненно, компенсируем. Вот, – он пододвинул к Артуру пузатенький конверт.
– Это что, снова нарезанная газетная бумага? – съязвил Артур, указывая на конверт.
– Нет, что вы, – испугался управляющий. – Это ваши пятнадцать тысяч. Плюс пять тысяч франков компенсации за случившееся недоразумение.
– Случившееся вы называете «недоразумением», – проворчал Артур, но уже, кажется, беззлобно. Похоже, пять тысяч компенсации произвели на него благоприятное впечатление, и он более не собирался вызывать полицию и учинять скандал. Напротив, его глаза теперь смотрели на управляющего довольно доброжелательно. Честь, конечно, для дворянина штука важная, но двадцать тысяч франков, «заработанные» им за несколько минут, тоже весьма неплохо. – Хорошо. Будем считать, что инцидент исчерпан.
– Вот и славно! – обрадовался управляющий. – Я и в моем лице владелец отеля господин барон Клейнмихель выражаем вам глубочайшую признательность и еще раз просим извинения за доставленные вам неудобства.
Артур внутренне усмехнулся («это вовсе не неприятность, господин управляющий, а доход в двадцать тысяч франков»), благосклонно кивнул и поднялся к себе в номер. Сумма в двести пятьдесят тысяч франков, которая была теперь у него на руках, позволяла начать любое крупное дело… Оставалось только продумать его в деталях.
Из совещательной комнаты судья вернулся не через час, а через два.
Вердикт суда был следующим:
Молоток громко ударил о стол, подведя черту под оглашенный приговор. Еще через минуту в сопровождении полицейских ее вывели из зала суда и препроводили в острог.
Восемь месяцев тюрьмы еще куда ни шло, но вот выдача России крайне пугала Ольгу. Она прекрасно представляла, что ожидает ее на родине: вояж по окружным судам Петербурга, Москвы, Киева, Варшавы и прочих городов, где она проводила свои махинации, и, согласно весьма жесткому российскому Уложению о наказаниях, наращивание срока заключения после каждого такого судебного разбирательства. Вполне возможно было схлопотать лет двадцать, а то и вовсе заполучить бессрочную каторгу и составить компанию самой Соньке Золотой Ручке где-нибудь на Сахалине.
Допустить этого было нельзя.