Он заглянул без стука, чтобы не разбудить брата. Но Добросклонов не спал.
— Не спится, няня, здесь так душно, — сказал он. — Я, наверно, отвык спать по ночам. Сегодня днем, признаюсь, полчасика подремал в сарае, прямо на бревнах. И вот теперь — не заснуть. Мне и завтра надо дрова колоть? Отвык я от таких упражнений на воздухе.
— Зато от бессонницы помогает.
— Что-то незаметно.
— Ничего, привыкнешь.
— Я не собираюсь привыкать, — сказал Добросклонов. — Я не собираюсь сидеть здесь всю жизнь. Надо что-то делать, надо звонить, надо носиться по городу, надо в Москву слетать. А я тут дрова колю. Да еще дубовые!
— Дубовые горят жарче, — сказал Гранцов. — Очень они нам пригодятся в субботу поутру. За сауну-то я спокоен, она электрическая. Нам главное дело русскую баню раскочегарить. Новых хозяев надо ублажить всенепременно.
— Вот жизнь, — с ненавистью протянул Гошка. — От кого я это слышу? Баня, дрова, ублажить каких-то подонков? Ты же был моим богом… Особенно когда вернулся из Сомали.
— Из Эфиопии, — поправил Гранцов.
— Какая разница? Натуральный бог войны, с непробиваемой кожей, бесцветными глазами, с точными и резкими фразами… Тебя надо было тогда лепить, ваять, увековечивать. И что теперь?
— Знаешь, — сказал Гранцов, — бог войны совсем не такой фотогеничный.
Он присел на край стола, ненадолго задумавшись.
— Я тоже видел бога войны, — сказал Гранцов. — Он был в ватнике и солдатской шапке. И автомат ППШ висел на плече стволом вниз. Не по уставу, но о-очень удобно.
— И где же ты его видел?
— На фотографии. В Военно-Морском музее. Это Цезарь Куников. Был такой командир морпехов.
— Ну, сейчас ты скажешь, что с детства мечтал стать таким, как этот Куников, и все такое.
— Ты сам знаешь, что я с детства мечтал стать военным. И стал.
— Скажи еще, что с детства мечтал убивать.
— Что?
— А то, — мягко произнес Добросклонов. — Быть военным — значит убивать. Такая работа. Ты не знал?
ebooksa