– И все-таки нужно вызывать «Скорую»! Где тряпка?
– В ванной.
– Там нет. У тебя в нише сотня маек, которые я давно хотела выбросить.
Не успел Голландец двинуться с места, как она быстро прошла мимо него и распахнула дверцу ниши.
Схватив ее за руку, Голландец развернул Соню к себе и впился губами в губы изумленной девушки. Свидетелем этого страстного поцелуя были полные безразличия глаза на окровавленном лице висевшего на стене трупа. Голландец ногой захлопнул дверь.
– Ты странный такой сегодня… – прошептала Соня, обнимая его за шею. – Но пол-то вымыть все-таки нужно.
– Только не моей майкой.
– Ты два дня назад клялся пустить их на тряпки для утирки кистей.
– Я еще подумаю. Приготовь мне что-нибудь поесть, а? Я пока приберу.
– Ты голоден? Мы только что со званого обеда! Впрочем, как скажешь. Нет, ты сегодня определенно не такой, как всегда. Тебя не тошнит, слабости нет?
– Все в порядке. Иди уже! Я умираю с голода.
– Дурдом. Не знала, что вид крови будит такой аппетит у мужчин.
Дождавшись ее ухода, Голландец быстро вымыл пол в мастерской. Трупу придется висеть в нише до завтрашнего дня. А утром он придумает, как от него избавиться.
После ужина, который Голландец съел через силу, он поспешил уложить Соню в постель. Чем дальше она от мастерской, тем лучше. В восемь утра он проводит ее на работу и займется телом незваного гостя. Но не вопросы, на которые вскоре придется отвечать, занимали сейчас Голландца. Он перебирал в памяти эпизоды последних месяцев жизни Ван Гога и пытался понять, когда именно ему пришло в голову написать пятую из картин, посвященных ирисам. Хотя, если быть последовательным, стоило признать, что эта картина должна была быть первой. К теме ирисов Ван Гог обратит свой талант лишь полгода спустя, через несколько месяцев после того, как будет вывезен из Арля и помещен в психиатрическую лечебницу в Сен-Реми. Но когда, в какой момент он успеет написать свои первые «Ирисы»?
…Когда Винсент открыл глаза, над ним стоял мужчина в круглом котелке и несколько зевак.
– Что здесь произошло? – строго спросил мужчина. И Винсент, напрягая память и глядя снизу на мясистый подбородок господина, припомнил день, когда тот явился к нему в комнату, чтобы привести Гогена.
– Придурок шел по улице и вдруг стал бросаться из стороны в сторону, мсье Деланье.
– Что, просто так? – проворчал комиссар, вынимая из кармана очки и приближая их к глазам. На такого человека, как лежавший на тротуаре Ван Гог, смотреть можно было в очки, не распрямляя дужек. – Не экзаменуйте мой мозг каверзными задачками, мсье Форрель.
– Клянусь богом, – запричитал свидетель, – он шел мимо нашего дома, а потом сбросил с себя эту коробку, отшвырнул вещи и стал орать и метаться по улице!
– Какое отношение имеете вы к богу, что так легко им клянетесь? Вы его кузен?
ebooksa