– Стрельцов с севера тоже отбил. У тебя потери есть?
– Нет! У меня кое-что другое имеется… Во дворе, где мы положили духов, наступавших из «зеленки», один наемник косит под мертвяка, а сам потихоньку разворачивается, чтобы дернуть за забор при первой возможности.
– Ты в этом уверен?
– Уверен, – ответил Лихолетов. – Сам наблюдал за ним, а расколол душка мой пулеметчик. Это он заметил, что боевик жив. Вот, хочу взять его живым! Нам же не помешает знать, кто он, откуда, где их штаб и что замышляют полевые командиры?
– Не помешает, – проговорил Соколенко. – Но ты представляешь, насколько рискованна твоя затея?
– Если все сделать быстро, духи и прочухаться не успеют.
– Хорошо. Пойдешь один?
– Один! Вы только, если что, прикройте меня.
– Об это мог бы и не говорить. Я сам буду контролировать ситуацию.
– Тогда я пошел?
– Давай! Удачи!
Лихолетов прошел в крайнюю комнату, где дежурил боец 8-й роты, передал ему автомат, извлек из внутренней кобуры «ПМ», снял его с предохранителя и передернул затворную раму, досылая патрон в патронник. Затем взглянул на солдата:
– Ну, что смотришь, боец? Во двор я пойду. Прогуляюсь.
– Зачем? – недоуменно спросил солдат.
– Душно здесь, – улыбнулся старший лейтенант. – А если серьезно, пойду притащу сюда одного душка.
– А зачем нам здесь труп?
– В том-то и дело, что не труп.
– А, вы тут, товарищ старший лейтенант. Капитан Соколенко приказал прикрывать вас, – вошел в комнату сержант Еременко.
– Вот с воином, – указал на солдата Лихолетов, – и прикрывайте. Так, что у нас с духом? Ага! Почти развернулся, гаденыш. Так, внимание, бойцы. Я пошел. Если духи откроют по мне огонь, бросьте дымовую шашку. Дым имеется?
– Есть, – ответил сержант.