— Мне нужен список всех жильцов и особенно тех, кто был сегодня дома с одиннадцати до двух. Опроси охрану. Выясни так же, какие квартиры сдаются в наем и кому. Проверь чердачную дверь. Тут есть черный ход. Выход через кухню, но дверь заперта. Вызови на помощь ребят и кинолога.
Разговор со Шпаликовым Кулешов продолжил на кухне. Узнав о случившемся, банкир долго приходил в себя.
— Вы видели его последним, Панкрат Антоныч. После вашего отъезда через два часа Гурьев пустил себе пулю в лоб. В доме не найдено никакой предсмертной записки. Зачем вы приезжали сюда?
— Сегодня проходило совещание, подводились итоги первого полугодия. Ничего утешительного. После такого холодного душа впору застрелиться всем нам.
— Гурьев — один из богатейших людей страны, разве он не мог исправить положение?
— Не смог. У него есть акции алмазного концерна стоимостью в сто миллионов. Это их номинал при покупке, Гурьев соучредитель алмазодобывающей компании в Анголе. Сейчас компания начала получать прибыль в сотни раз больше, чем ожидалось. Мировым монополистом на рынке драгкамней был и остается «Де Бирс». Компания не может вывозить алмазы из Анголы, поэтому были привлечены к работе израильские огранщики. Алмазы стали превращать в бриллианты на территории Анголы. Торговать бриллиантами «Де Бирс» никому запретить не может. Вот почему акции взлетели в цене. Но этот вопрос касается личного капитала Гурьева. Чтобы спасти банк от банкротства, он решил продать акции. Или заложить их. Не знаю точно. Мы убедили его в этом. Решение далось ему нелегко. Но весь фокус в том, что акции он отдал как залог. На несколько дней. За прокат бриллиантов, которые украли, и вы об этом знаете. Ювелир Печерников категорически отказался возвращать акции, пока не получит назад свой гарнитур. И он прав. С юридической стороны к нему не могут возникнуть претензии. Все по закону.
— Теперь акциями может распоряжаться Печерников? Неадекватный обмен, вам не кажется? Они же стоят сто миллионов.
— Хитрость в другом. Печерников лишил Гурьева акций. Я даже не берусь оценивать их стоимость на сегодняшний день. Это может быть миллиард долларов. Но ювелир ничего не получит, акции именные и продать их вправе только хозяин. Для Печерникова акции — лишь бумага, вот почему Гурьев отдал их без особых опасений. Он лишил себя всего, но никого не обогатил.
— А слухи о пяти миллионах?
— Это ставка страховой компании. На эту сумму застрахованы бриллианты.
— Печерников даже страховку не получит?
— Нет. И разумеется, не отдаст акции. У Гурьева не было пяти миллионов для залога. Вы ошибаетесь, считая его богатейшим человеком. И Печерников не отдал бы «Око света» под страховой залог.
— Минуточку, — Федоров поднял руку. — Кто теперь станет официальным владельцем акций после смерти Гурьева? Его жена?
— Вряд ли. Она даже не упоминается в завещании. Этот вопрос будет решаться на совете директоров владельцев алмазодобывающей компании. Если на акции никто не предъявит своих прав, их спишут. Печерников не может стать их владельцем. На него не выписывалась доверенность пользователя с правом продажи. Он лишь хранитель акций, а значит, никто!
Кулешов хлопнул себя ладонями по коленям:
— Убивать Гурьева нет причин. Заинтересованных лиц нет. Однако положение оказалось безвыходным и он решился на самоубийство. О чем вы с ним говорили?
— После совещания он пригласил меня проехать к нему домой. Жаловался на мигрень и усталость, сказал, что хочет поехать на несколько дней на дачу и хорошенько все обдумать в одиночестве, а меня попросил забрать документы, над которым работал дома. Я поехал. Он передал мне папку, мы выпили чаю, и я вернулся в банк.
— Спасибо, Панкрат Антоныч, у нас к вам больше нет вопросов. Возникнут, мы с вами соединимся.
— Похоже, смерть председателя его тоже застала врасплох, — сказал Федоров, когда банкир ушел. — Поедем в больницу, Леня. Мы все время опаздываем, как бы нам на труп Анны не натолкнуться.
— Типун тебе на язык, Федя.