Степанов снял телефонную трубку и набрал записанный в журнале номер жильцов:
— Никто не берет трубку.
— Значит, ушла, — пожал плечами Симаков.
Появился лейтенант Жиров.
— Ну что? — спросил Степанов.
— Чердачная дверь железная, а замок примитивный, врезной, монеткой открывается. Скважина разработана — дверь часто открывают. Я перочинным ножиком открыл. Пол на чердаке дощатый, чистый, как ни странно. Но что важно, через чердак легко попасть в соседний подъезд.
— А смысл какой? — ухмыльнулся охранник. — Там тоже сидят мои ребята. Мнительные вы мужики. На чердак последний раз антенщики лазили, весной. Чистота там соблюдается, протечек нет, гулять могут только кошки.
— Послушай, Симаков, дело ведет сам Кулешов. Оно на личном контроле министра. Тут каждая пылинка имеет значение. Мы не можем исключать версию убийства. Проморгаем, с нас голову снимут. Я не хочу работать охранником в подъезде, через месяц мне майора должны дать.
— Все, все, врубился, — замахал руками Симаков.
— Врубайся дальше. В других подъездах есть квартиры, сдаваемые внаем?
— В третьем подъезде на пятом этаже. Тоже Академии принадлежит.
— А у вас в доме живет хоть один академик?
— Там же, в третьем подъезде. Доктор наук. Молодой. Уфимцев Денис Сергеич. Он дома, наверное. Книгу пишет.
— А в этой квартире кто-нибудь живет?
— В какой?
Степанов тяжело вздохнул.
— Так. Чтобы не путаться. Мы находимся во втором подъезде, где живет Гурьев. На десятом этаже есть съемная квартира, арендованная Академией наук, в которой проживают сомнительные красотки. Вчера появилась новенькая. К телефону она не подходит. Значит, ушла, но вы не видели когда. В соседнем, то есть в третьем подъезде, есть вторая съемная квартира, тоже арендованная Академией, и там же живет ученый Уфимцев. Так?
— Все так.
— Так вот, я тебя спрашиваю, кто сейчас живет в съемной квартире соседнего подъезда? Тоже красотки?
— А при чем тут соседний подъезд?