— Семью только не трогайте!
— Нам нужен ты, — сказал Лаврентьев. — Живо на танк!
Хозяина дома посадили на башню.
— А теперь говори, где майор Штукин? Иначе я разнесу твой дом в щепки.
Рама обильно вспотел, по мясистому лицу потекли капли.
— Козлов, заряжай! — скомандовал Лаврентьев мертвенным голосом, от которого даже у Коростылева пошли мурашки по телу.
Козлов равнодушно кивнул и пошел выполнять команду.
— Не надо, я все скажу, — вырвалось у Рамы. — Его держат в подвале общежития… Там сильная охрана. Вы все равно ничего не сможете сделать!
— Ты нам поможешь, — произнес Лаврентьев. Злая, разрушительная энергия переполняла его, вела, придавая каждому действию уверенность и точность. Воспрянул дух власти, борьбы и воли к победе.
Раме приказали сесть на башню, связали ему ноги. Лаврентьев спустился вниз. С торчащей наверху фигурой они и тронулись.
Серое здание, прыгающее в триплексах, — штаб. Окно третьего этажа — огонь! Вспышка, грохот, пыль. Так вколачивается истина и достигается справедливость.
Рама мешком свалился в башню — деморализованный и бледный.
— Не сдохнешь! — крикнул Лаврентьев, саданул его крепко в челюсть, показал наверх: — Вперед!
Путаясь в веревках, Рама полез обратно…
Козлов остановился позади и длинными очередями крошил стекла окон. Звон бьющегося стекла подавляет врага.
— Рама, — Лаврентьев дернул пленника за штанину, — сейчас ты будешь громко кричать, так, чтоб слышали все, особенно твой брат Сабатин-Шах. Повторяй вслед за мной… «Командир российского полка подполковник Лаврентьев требует немедленно вернуть заложника майора Штукина. В противном случае будет уничтожена моя семья, которая находится в танке…»
Пленник не заставил себя ждать, возопил сипло, с надрывом.
В ответ раздались выстрелы. Пленник пригнул голову. Лаврентьев тут же отреагировал:
— Козлов, а ну-ка засади по второму этажу осколочно-фугасным!
И, прежде чем тот выполнил приказание, дернул Раму за штанину. Пленник послушно юркнул вниз. Облако дыма и пыли на какое-то время закрыло вход.