— Мы потребуем, чтоб нам вызвали посла! — поддержала тему Маша.
— Нам пора. Снимай свои туфли, идем босиком. Во всем слушайся меня.
— Хорошо.
Они тихо спустились во двор, прошли к воротам. Солнце уже провалилось за горизонт, тихий вечер опустился на город. Сыромяткин спал, сидя на скамеечке. Юра отодвинул засов, пропустил вперед Машу, потом с грохотом, чтобы разбудить сторожа, захлопнул дверь. В ответ послышались нечленораздельные звуки.
— Бежим! — крикнул Юрка, схватил Машу за руку, и она засмеялась.
— Давай его напугаем! — предложила она.
— Не надо. Он безобидный и к тому же бывший поэт! — на бегу выкрикнул он.
Они неслись, едва касаясь обнаженными ступнями горячей дороги. Огромные сумрачные деревья, выраставшие перед ними, казались великанами, у которых окаменело тело, но живой осталась душа. Разлапистые ветви-руки уходили в черно-синее небо, будто взывая, безнадежно укоряя.
Они пошли по середине дороги, которая тоже еще хранила воспоминания о маленьком провинциальном рае. По обочинам тянулись нетронутые кусты, над ними плавали безмятежные огоньки-светлячки. И конечно, насвистывали бестелесные существа — цикады. И лишь однажды откуда-то из черной подворотни, а может, из-за угла, выскочила огромная железная коробка на колесах, она промчалась, завывая и лихорадочно шаря вокруг себя белым столбом света. Маша и Юра пригнулись, чтобы не возбуждать злое любопытство чудовища. Потом вдалеке они увидели неясный электрический свет и вскоре вышли к площади.
Здесь горели фонари, все здания были целыми, а в трехэтажном даже светились окна. В одном из окон мелькнул знакомый всем жителям города хищный профиль с короткой бородой. Видно было, как мужчина что-то говорил и жестикулировал. Юрка догадался, что это Кара-Огай. Они спрятались, чтобы понаблюдать. Вокруг сновали, сидели на ступеньках вооруженные люди. Доносился смех, обрывки разговоров. Кажется, люди обсуждали свои успехи. И еще они увидели двух девчонок, сидевших верхом на железной машине: беленькую и черненькую, одетых в одинаковые пятнистые костюмы. Да, это были Инга и Карина. Внизу, как раз на уровне их ножек, стояли парни, курили сигареты и, наверное, хотели понравиться девушкам. Но те вели себя гордо и неприступно. Инга мужчин презирала, а Карина вообще была девственницей.
— Инга, а ты возьмешь меня с собой в Прибалтику? — спрашивал светловолосый увалень. Конечно, это был Сирега. — Я там за вашего сойду.
Инга расхохоталась, ответила с непривычным для этих мест акцентом:
— Зачем так талеко фести старый пустой чемотан?
— Я еще не старый! — обиделся Сирега.
— Но пустой! — грохнули хором мужики.
— Ладно, обойдемся без вашего зарубежья, — разошелся Сирега. — Я вот на Карине женюсь! Пойдешь за меня?
— Очень нужен мне неверный! — Она недовольно повела плечиками.
— Я?! Да я буду самым верным мужем! — стукнул он себя в грудь.
— Сирега, — хлопнул по плечу товарища Степка, — ей нужен правоверный, а не ты, кяфир несчастный!
— Тоже мне — интернационалисты, — разыграл разочарование Сирега.