– Последнее слово? – спросил Аслан.
– Ну да, – набычившись, ответил Шунт.
– Последнее слово! – раздельно и громко произнес азик.
Эти слова прозвучали командой. Стволы возникли в руках бойцов Аслана, будто из воздуха.
Теперь Артем точно знал, что ему надо делать.
Шунт, несмотря на наркотическое похмелье, отреагировал быстро: отпрянул, рванул полу пиджака…
Казбека Артем снял почти без труда, положив ему пулю точно в левую половину груди, – тот поднял пистолет в боевое положение на долю секунды позже. Третий азик успел выстрелить дважды – пули просвистели у самого виска Тарасова – и нырнул за груду железок.
Томительные полсекунды…
Боковым зрением Артем отметил, что у Шунта дела хреновые – рука в пистолете от волнения, как говорится, запуталась. Рожа у «итальянца» оскаленная, и рвет он предохранитель, а потные пальцы скользят. А Аслан поднимает пистолет с опозданием, глаз у него чуть прищурен, и не попасть с трех метров в фигуру Шунта нельзя…
Артем прыгнул в сторону и в прыжке трижды – для гарантии – нажал спусковой крючок. Аслан сковырнулся, упал на спину, задергался.
Из-за груды ржавых железок прозвучал выстрел: третий азик, оставшийся в сугубом меньшинстве, отстреливался.
– Ложись! – рявкнул Артем, и Шунт повиновался – распластался на траве, дважды выстрелил.
Дзынь! Дзынь!
Две пули прошили капот «бэхи».
– Что ж ты делаешь! – завопил «итальянец». – Что ж ты творишь, сука! Машина при чем! Козел!
Тарасов, пустив пулю над головой укрывшегося азика, осторожно двинулся вперед.
– Получай, козел! – заорал Шунт и выпустил остаток обоймы.
Этого оказалось достаточно, чтобы Артем, вымахнув из-за металлолома, одним выстрелом продырявил голову кавказца. Убедившись в том, что душа безымянного отлетела к Аллаху, Тарасов подбежал к «бэхе». Ощупывая продырявленный капот машины, «итальянец» причитал:
– Натворили что, б… черножопые! Что наделали!
– Хватит, Шунт! – прикрикнул Артем. – Как маленький, честное слово! Залатают небось! Подсоби-ка лучше!