Богунов обвел всех шутливым взглядом, и недоуменно вытянулась его круглая медная физиономия.
– Не по-онял… Где этот Касымов? Что еще за хренотень?
Солдаты обеспокоенно переглянулись. Нахмурился Шульгин, недовольно прикусивший губы.
– Кто видел Касымова последним? – спросил он глухо севшим голосом.
Солдаты разводили руками.
– Когда окапывались в начале плато, он сзади меня сопел, – отозвался Матиевский, – тоже окапывался живой и здоровый, как бульдозер…
– Может, зацепило его позже, – предположил кто-то сочувственно.
– Может, уби-ило… – раздался чей-то вздох.
– Где он окапывался, Матиевский? – спросил Шульгин и решительно развернулся в обратную сторону. – За мной, быстро…
Матиевский закинул винтовку за спину, и вся группа поспешила за ним, встревоженно галдя высокими мальчишескими голосами.
Ровики их неглубоких окопчиков, вырытых наспех под пулеметным огнем, виднелись в полукилометре, но страшной тишиной веяло от них…
– Э-эй, Касы-ымов… Эльда-ар, – кричали солдаты наперебой, спотыкаясь в спешке о борозды распаханной земли.
Каждый на мгновение представил себе худшее, и омрачились выражения недавно еще счастливых лиц.
Они нашли Касымова в самом дальнем окопе, почти заваленным осыпавшейся с бруствера землей. Он лежал на своем пулемете, так и не выставив его из окопчика для стрельбы. Правая рука, согнутая в локте, упиралась в холодный желтый лоб.
Шульгин проворно спрыгнул в окоп. Бережно склонился над бесчувственной глыбой Касымова. Взялся за уткнувшееся в землю плечо, с трудом перевернул тяжелое грузное тело на бок. Касымов вяло завалился на мягкую рыхлую глину, дернулись толстые складки на щеках, и вдруг тяжелый вздох изменил безликое выражение его лица, и появилась на нем недовольная брезгливая гримаса.
– Да он спит, – догадался кто-то и коротко заматерился, – вот душара…
– Спит младенческим сном, – подтвердил Шульгин, продолжая вглядываться в набрякшее сонным недовольством лицо.
– Касымов, подъем! – вдруг резко выкрикнул лейтенант.
– Вставай, скотина, – загудели взволнованные голоса.
– Совесть потерял окончательно…