Между тем бойцы первой штурмовой группы вплотную сблизились с контейнерами и были встречены слабым, но все же не одиночным огнем духов, уцелевших в ходе воздушного налета. Применять вариант тотального уничтожения майор Лемешев не мог! Среди обороняющихся находился подстреленный Джура, а его следовало взять живым. Поэтому командир группы приказал личному составу залечь и вступить в работу снайперам. Так как группа охватила контейнеры с трех сторон, работы для стрелков особой не было. Они в считаные минуты уничтожили бандитов, попытавшихся остановить спецназ. И только один из них по-прежнему стрелял. Его видели снайперы, но, держа на прицеле, огня не открывали. Перед ними был главарь бандитской группировки сам Адам Дахашев. Джура — гроза гор и горных селений. Теперь уже можно сказать — бывшая гроза. Его песня была спета. Но он продолжал отстреливаться. Держал Джуру в поле зрения и сам майор Лемешев. Он попросил «Винторез» и лично прицелился в бандита. Увидев голову Дахашева, перевел ствол ниже вправо. Над галочкой оптики оказался автомат «АК-74». Зафиксировав цель, Лемешев дважды выстрелил. «Калаш» бандита, выбитый и поврежденный пулями 9-го калибра снайперской винтовки, отлетел в сторону. Видимо, у Джуры была повреждена и рука, так как он схватился за запястье, повернувшись набок. Командир группы отдал приказ подразделению занять позицию уничтоженных боевиков. Что и было стремительно сделано.
Майор подошел к Дахашеву.
Тот ругался, корчась от боли. Одна пуля из «Винтореза» раздробила локтевой сустав.
Лемешев взглянул на главаря, приказал одному из подчиненных оказать раненому помощь, лишив возможности сопротивления, вызвал Карцева:
— Первый! Я — Лемех!
— Слушаю тебя, Семен!
— У контейнеров порядок! Стоят целенькие, рядом куча боевиков, чьи души отправилась в ад. Здесь же раненый, живой и очень, по-моему, злой Джура. Он под контролем.
— Отлично! Держи контейнеры и Джуру. И не расслабляться. Кто знает, не приготовил ли этот горный козел какую-нибудь тихую, но коварную подлянку в виде резерва в сотню штыков!
— Вряд ли. Он бы уже ввел этот резерв в бой. Но приказ принял. Выполняю!
Между тем бойцы отделения, которым командовал сам командир отряда, заметили бандитов на склоне Черной горы. Это были духи, не пострадавшие от массированного воздушного обстрела. И было их много, человек двадцать! Карцев стремительно просчитал обстановку. На вертолеты рассчитывать не приходилось, слишком близкое расстояние до появившихся бандитов, да и ресурс свой, как огневой, так и топливный, «вертушки» почти выработали, при этом быстро навести их на цель также не представлялось возможным. Как не представлялось возможным и запросить наземной поддержки личного состава остальных отделений. Придется принимать бой теми силами, что имелись в наличии у Карцева, а это ударное отделение и несколько снайперов. При таком раскладе Устав и инструкции предписывают перейти к обороне. Но полковник решил атаковать. Приказав ударному отделению нанести удар из огнеметов и гранатометов по авангарду противника, сам Карцев повел двух снайперов на противоположный склон, дабы зайти банде в «хвост». Маневр удался. Боевики, никак не рассчитывавшие встретить на хребте препятствие для отступления в «зеленку», получили мощную оплеуху в виде зарядов «Мух» и «Шмелей» и коротких очередей пулеметов. Потеряв почти половину своего количественного состава, бандиты повернули вспять за утес. Там Батыр, а это он командовал отрядом ликвидации спецназа на южном направлении, оставил остатки своего деморализованного войска. Деморализованного, но еще полностью не дезорганизованного. Думая о том, как теперь самому спастись, он видел путь к спасению в отходе на исходные позиции к подножию горы, оттуда по краю пропасти к «зеленке». При этом, воспользовавшись животными, которых отчего-то не уничтожили русские пилоты. Сейчас, после того как винтокрылые машины отработали часть лесного массива, в него можно было входить относительно безопасно. Спецназ вряд ли при сложившейся ситуации начнет еще и по земле зачищать «зеленку». Для этого у него нет сил, а главное, никакой необходимости. Но уйти Батыр мог только либо один, либо с двумя, не более, сопровождающими. А подчиненных с десяток. Попробуй раздели эту разношерстную, но желающую жить свору. И все же ее надо было делить. Астаминов собрал бандитов на террасе, прикрытой с плато каменной грядой, на бывшей позиции ударного отделения «Гарпуна».
Обратился к своим подчиненным:
— Братья! Случилось непоправимое! Нас предали и здесь, на плато, русские устроили нам капкан, из которого большинству воинов уже не вырваться. Да упокоит Аллах их души. Мы же еще имеем шанс сохранить жизнь. Как вы убедились, левый склон прикрыт пулеметчиками неверных. Туда пути нет. Но есть путь вниз! К подножию скалы на самом плато, откуда можно, совершив бросок, уйти в «зеленку», где ждет спасение. Поэтому я решил направить остатки отряда именно туда, вниз, на плато.
Он повернулся к одному из своих помощников:
— Анвар! Ты поведешь людей на плато. Я же с Али и Магомедом останусь здесь, прикрывать вас! Я жертвую собой ради спасения ваших жизней! Не теряй времени, Анвар, уводи джигитов!
Анвар произнес:
— Ахмед! Иди ты! Ты — командир, тебе продолжать общее дело, а здесь останусь я!
Батыр потрепал помощника по плечу:
— Спасибо, брат! Я всегда знал, что на тебя можно положиться. Но вести людей предстоит тебе, потому что, как ты правильно заметил, я — командир. А командир в первую очередь обязан думать о своих подчиненных! Но хватит пустых разговоров. Уводи отряд!
Растроганный поступком Астаминова, на который, если признаться, Анвар Кабаев не рассчитывал, помощник главаря приказал боевикам следовать за ним, по тропе, вниз, к плато! К собственной гибели, куда, прекрасно зная о том, что ждет его подчиненных, Батыр послал своих бойцов. Послал, таким образом разделив отряд и обеспечив наиболее благоприятные условия для попытки собственного спасения. Напрасно Анвар думал о «заботе» Батыра, как о поступке истинного командира. Астаминову было наплевать на судьбу подчиненных, лишь бы самому вырваться из этого ада! Убедившись, что последний человек группы Кабаева скрылся из поля зрения, Батыр повернулся к Али и Магомеду, своим дальним родственникам.
— Али! Магомед! Спускаемся по правому склону! По маршруту, которым пришли сюда. Внизу лошади! Берем тройку коней — и в лес!