Мазур, повернув голову, вдруг увидел, как со стороны Дмитровицы сюда направлялась целая вереница машин. Десять… пятнадцать… девятнадцать… а там и еще…
Подъехав к храму, машины людей Пелагича окружили полукольцом территорию, направив свои стволы на албанцев. Да, теперь численное превосходство было у них. Мазур увидел и Милована Крайковича, и Божидара Пелагича.
— Все, дорогой, вы проиграли на этот раз, — озвучил свою позицию Божидар. — Генератор наш.
Хайдари ухмыльнулся:
— Храм заминирован, и, если прозвучит хоть один выстрел, он взлетит вместе с людьми на воздух. Смотри, — он продемонстрировал маленький, но внушительный радиопульт.
Мазур и оператор вышли из микроавтобуса, демонстративно держа перед собой руки.
— Всем отойти от машин! — скомандовал своим солдатам Мазур. — Пускай разбираются сами. Мы своей шкурой рисковать не собираемся. Послушай, Пелагич, нам не нужны проблемы.
Тот, поколебавшись, все же отдал своим людям приказ опустить оружие. Сейчас действительно было не до миротворцев.
Хайдари с пультом в руке в компании самых верных людей уже забрался в микроавтобус с генератором и с удовольствием рассматривал пульт.
— Все правильно, — с удовлетворением констатировал он. — Как мне и доложили, все просто и доходчиво. Человек с высшим радиотехническим образованием все поймет. Что скажешь? — обратился он к своему специалисту.
— Без проблем, Казим, — ответил тот. — Дай мне денек, и я со всем этим разберусь.
Мазур, стоя с поднятыми руками, периодически посматривал на часы. Очередной взгляд был последним.
— Ложись! — зычным голосом закричал он, падая на землю и увлекая за собой оператора.
Миротворцы попадали на землю. В следующее мгновение страшной силы взрыв разнес на куски микроавтобус.
Все объяснялось очень просто — перед выходом из микроавтобуса адъютант заставил оператора включить программу на самоуничтожение с отсрочкой на несколько минут.
Наступившее замешательство было столь внушительным, что миротворцы обезоружили и четников, и совершенно растерявшихся албанцев. Гибель предводителя и его помощников словно парализовала волю к сопротивлению.
Заскрипели отрываемые доски, и сербы были выпущены из храма.
— Я не виноват! — внезапно закричал Милован Крайкович. — Это все Пелагич придумал, я только кое-что выполнял!
Божидар словно не слышал ничего. Пустым, невидящим взглядом он уставился в землю. Теперь он понял особенно отчетливо — на этом все. Камера в Гааге ждала его. Внезапно он встал, отряхнул колени и обратился к Мазуру:
— Можно, я помолюсь?