Агент силовой разведки

Черт, она даже смогла вспомнить такие детали, как крайне правые взгляды убийцы, он же – критик-модернист, он же – художник. Его приговорили к смертной казни и расстреляли 31 января 1923 года. На его похоронах собралось десять тысяч человек, националисты объявили его мучеником.

– «Крест несли на груди, а револьвер в кармане...»

– Что?! – У Габи заледенела спина. Она во все глаза смотрела на Виктора. Невероятно, что он смог прочитать ее мысли. Только она подумала о польском еврее Юлиане Тувиме, написавшем обличительное стихотворение на похороны президента, как Лугано монотонно продекламировал первую строчку – о кресте на груди и револьвере в кармане.

– Ты меня пугаешь...

– «В пакте вы были с Богом, в союзе с бандитом...»

– Прекрати!

– Вот он! Видишь?

Якуб Вуйцек вырос как из-под земли. Только что в десяти шагах не было никого, и вдруг он, двухметровый гигант, с «удавкой» на шее, с широкими английскими усами. Это он казался охранником рядом с телохранителем, его лицо было потным и красным. Он шел неторопливо, бросая быстрый взгляд в толпу, между колонн этого крыла.

– Что ты делаешь?

Лугано держал и ее, и себя в напряжении. Казалось, он не мог расстаться со стихом Тувима; полный рот слов, и он выплевывал эту шелуху, наращивая темп:

– «Вы с гримасою смеха, в стыде, в содроганье, встаньте, глупые, к окнам! глядите! глядите! глядите!..»

– Прекрати!! – едва не вскрикнула Габи. Сердце ее забилось так часто и сильно, что она приложила руку к груди. Виктор продублировал ее, как будто передразнил. Его рука коснулась пачки сигарет, в которой был смонтирован радиопередатчик, и он нажал на кнопку этого пульта. Габи видела его движение. В голове промелькнула полусумасшедшая мысль, замешанная на таких же полоумных словах: «Встаньте, глупые, к окнам, глядите!» Снайпер в окне! Это он сейчас откроет огонь. На кнопку пульта можно было нажать и в двадцати, и в тридцати метрах отсюда.

Позади раздался автоматный треск. Даже Габи, отчетливо представляя, как рвутся детонаторы, услышала именно автомат.

Телохранитель Токаря резко повернул голову на звук и замер. Его подопечный, как на скачках, обошел его на корпус, чем и подписал себе смертный приговор. Виктор Лугано подтянул ногу под себя и поддернул штанину, одним отточенным движением выхватил из самодельной кобуры «Грозу»...

Американский эксперт в области стрелкового оружия Чарльз Катшоу писал о «Грозе»: «Пистолет однозначно является оружием убийцы, и именно в этой роли он применялся в Афганистане и Центральной Америке. Для этой цели «Гроза» является практически идеальным оружием. Убийце требуется только подойти к жертве достаточно близко и выстрелить. Момент выстрела не будет сопровождаться никаким звуком, поскольку газы останутся запертыми в гильзе, а пуля покинет ствол с дозвуковой скоростью. Более того, не будет даже шума скользящего взад-вперед затвора. Поскольку пуля, которую извлекут при вскрытии из тела жертвы, окажется идентичной пуле стандартного советского автомата, это создаст неразрешимую загадку: ведь звука выстрела никто не слышал... Откуда она? Как удалось произвести выстрел из автомата на людной улице средь бела дня так, чтобы никто ничего не услышал? ...Читатель может представить себе, какие возможности предоставляют эти пистолеты для убийц, а именно для них они и разрабатывались».

11-сантиметровая «Гроза» уже была на взводе и почти невидима в руке молодого агента. Виктор стрелял, отведя локоть назад и прижав пистолет к бедру, чтобы исключить захват оружия телохранителем. Он продемонстрировал широко известную, но редко используемую технику shoot from the hip – выстрел от бедра. Первая пуля попала Токарю в шею, вторая в висок. Телохранитель повалил смертельно раненного на пол и закрыл своим телом. Толпа ринулась в стороны от рокового места и с высоты птичьего полета походила на круги, разбегающиеся от брошенного в воду камня. Она смела военных и милицию, редея на прилегающих к площади улицах.

– Уходим! – Виктор потянул Габи за собой.

Девушку трясло. Она долго не могла прийти в себя. Виктор усадил ее на скамейку и присел на корточки рядом. К ним подошли двое милиционеров. Стандартный вопрос прозвучал глупо, вскрывая бессилие правоохранительных органов:

– Вы видели подозрительных лиц?

– Моей девушке плохо. Это все, что я вижу.