– Он болгарин? Погоди, не отвечай. Я знаю, что ты сейчас делаешь. Ты поправляешь солнечные очки, такие огромные, что в них ты похожа на стрекозу. Поправляешь широкополую пляжную шляпу, удобнее устраиваешься на лежаке. Одна рука у тебя за головой. Ты пытаешься сосредоточиться, но тебе мешают крики чаек.
– Шпионишь за мной?
– Конечно, ты меня тоже волнуешь, но в первую очередь – твой болгарин.
Габриэла рассмеялась:
– Ты невыносим.
– Я знаю.
– Ты самоуверен.
– И здесь ты в точку попала.
– Месяц назад ты был совсем другим.
Склодовская взяла паузу. Прикрыв трубку рукой, она проартикулировала Вадиму: «Лу-га-но». Тот выставил вперед ладонь: «Ясно, продолжай разговаривать с ним».
– Как скоро я тебе могу понадобиться, Виктор? А самое главное, где? Честно говоря, мне не хочется возвращаться в Польшу.
– Я буду ждать тебя в Тунисе.
– Да, как сказала возлюбленная Индианы Джонса, ты все еще способен удивить женщину. Но ты понимаешь, что мне потребуется время.
– Не торопись. Я приеду только 12 августа.
– Черт тебя возьми, Виктор! Ты сделал мою жизнь увлекательной.
Габриэла нажала на клавишу отбоя и целую минуту смотрела в приоткрытое окно, слушала крик чаек. Наконец она повернулась к Мартьянову, отдавая ему должное: он не торопил ее с докладом.
– Лугано рассчитывает на мою помощь и приедет 12 августа.
– Удивительно, – хмыкнул Вадим. – Мой друг подгадал к очередной экспозиции моей коллекции. Кстати, о ценностях. Не хлебом единым, – пробурчал он, удаляясь в соседнюю комнату.
Вернулся Мартьянов с кулоном на золотом обруче, заменяющем традиционную цепочку. Кулон представлял собой кристалл зеленого турмалина с розовой же турмалиновой и алмазной россыпью квадратной огранки.
– Боже, какая прелесть! – не сдержала восхищения Габриэла. Она видела много красивых ювелирных украшений, но ни одно из них не произвело на нее такого сильного впечатления.