– А ты? – оборачивается Сергей Сергеевич к Жуку.
– Я вообще его не разглядел.
Генерал терпеливо ждет окончания врачебных процедур, затем коротко интересуется у доктора, не опасны ли повреждения. А получив успокоительный ответ, стремительно уводит нас из медблока.
Проходя по корабельным коридорам, он настойчиво просит вспомнить форму символа.
Приглаживаю влажный хаер на темечке:
– По-моему, две английские буквы.
– Какие?! – врастает генерал в ступеньку посередине узкого трапа.
– Да черт их знает! Не до букв там было… Вот если бы показали – вспомнил бы.
– Пошли, – говорит мой собеседник и стремительно шагает в свою каюту.
В каюте легкий беспорядок.
– Садитесь, – разрешает генерал ФСБ и принимается что-то искать в ворохе бумаг на письменном столе. – Нашел! – Резко обернувшись, протягивает конверт: – Ну-ка взгляни.
От неожиданности я даже забываю, что нестерпимо желал сходить по-маленькому. Не понимая, чего от меня хотят, изучаю конверт. На лицевой стороне напечатан простенький рисунок: темно-серый круг, в центре с приличным наклоном влево красуется буква «O»; справа к ней вплотную прилеплена латинская «F», горизонтальные палки которой стилизованы под языки пламени, усиливающие эффект скоростного движения логотипа. Под рисунком замечаю начертанные от руки координаты. Память моментально восстанавливает рассказ Горчакова о нашем посольстве в Вашингтоне.
– Не в нем ли подбросили цифровой носитель с видеозаписью?
– Верно, в нем, – кивает старик и с надеждой взирает на меня: – Узнал рисунок, или на аппарате был другой?
Ничего не сказала ему рыбка…
Статусный момент. Поерзав перевязанным боком по спинке дивана, усаживаюсь поудобнее, скрещиваю на груди руки и делаю самое умное выражение лица, на которое способен…
«Ладно уж. Из уважения к почтенному возрасту».
– Узнал, – заявляю я и отдаю конверт. – На левом борту аппарата был точно такой же.
Лицо шефа светлеет на глазах.
– Уверен?