– Конечно, не брошу. На кой хрен бы я тебе говорил про это?
– Придумаем что-нибудь. Сегодня я перетру по-умному с одной телкой…
– Смотри потом не жалуйся…
– Слушай, – перебил Мамалюк, – если это в натуре, то я возьму остальные, у меня там почти восемь кусков, и у тебя тоже имеются.
– А с кем ты хочешь переговорить?
– Да есть одна шкура, соседка Пашкина. Она так, как бы между прочим, переговорит с Тонькой. Та и выложит ей…
– Хреновину городишь, – недовольно поморщился Антон.
– А вот увидишь, – обиделся Мамалюк.
– Если что-то вытечет от тебя, – предупредил Антон, – лучше сам в милицию иди.
– Все будет нормально, – кивнул Мамалюк.
– Не стала я на нее заявление писать, – вздохнула Надежда Павловна. – Ты уж сам решай.
– Все, – кивнул Павел, – подаю на развод. И детей…
– Паша, – не дала договорить ему мать, – это, может быть, и правильно. Но пойми, детям нужна мать. Тоня их любит, поэтому она и не ушла к Антону.
– Я подаю на развод, – повторил Павел.
– Погоди, – остановил абонента Румянцев, – сейчас узнаю. Анна будет вечером звонить твоей Вере, и тогда я скажу. Хорошо?
– Только не забудь, – попросил Туркин. – Я, конечно, постараюсь достать все сразу, но у меня дела сейчас идут неважно, так что не знаю, когда буду свободен, чтобы привезти лекарство на аэродром. Ведь когда загружусь работой, дома почти не бываю.
– Вечером поговорим, – сказал Румянцев. – А то женщины как начнут болтать, потом не остановишь. А ты, значит, сможешь достать этот препарат?
– Конечно, обязательно.
– Он позвонит? – спросил сидевший в машине на заднем сиденье Абу Саид.
– Разумеется, – улыбнулся Туркин. – Он давно ищет это лекарство для своей сестры. Что-то очень редкое и дорогое. Я и названия точно не помню, но где-то записано. Мне нужно узнать график полетов Пашки. Ты же сам говорил.