Кровавый план египтянина

– Только постарайтесь не вступать в конфликт с нашей охраной, – предупредил Палыч. – Парни молодые, здоровые и, понятное дело, заводные. Так что вы уж зря не лезте…

– Мы не конфликтные люди, – успокоил его Руслан.

Воронеж

– Ясно, – кивнул державший сотовый телефон Антон. – Я все сделаю. Только вот что, – поморщился он, – у меня бабки на исходе. А нырять во что-то себе дороже выйдет. Засвечусь перед ментами, и тогда… – Замолчав, слушал абонента. – Понял, – довольно улыбаясь, кивнул он. – Обязательно встречу. Их ко мне или… – И вновь ему не дал договорить голос в телефоне. – Ясненько, – снова кивнул он. – А с этим делом я разберусь. Лады, буду ждать.

Отключив сотовый, положил его на столик.

– И куда же их сунуть? – пробормотал он. – Хорошо, если славяне. А то нарисуются кавказцы, и тогда запаришься с ними. Сейчас эти «операции антитеррор» достали уже. Участковые вообще приборзели. В день по два раза заныривают. Но главное, бабки привезут. Может, их к Мамалюку сунуть? Хотя нельзя, у него запросто может запал быть. Видать, что-то серьезное намечается. Узнать бы, что именно… Мне базарят, что вроде как уход в загранку. Придет – точно узнаю что и скорее всего срублю себе на этом бабок. Зачем нужен летчик? Если улетать куда-то, то самолет захватить, и вперед. Может, какой-нибудь аэродром частный? Да мне все это шло и ехало. Главное – довести Пашку до того, чтоб он был готов на все, что нужно. Правда, сейчас он в запое, сука, но постараюсь вытащить его. С Тонькой я ништяк перетер: отдай малышню мужу, буду с тобой жить. Нет – иди на хрен. Мне свои дети нужны, а чужих растить не желаю. В общем, надо что-то придумать, чтоб он пить бросил. Ведь я думал, что, наоборот, хорошо – забухал, летать не будет, а с похмелья на что хочешь клюнет. Однако что они задумали? Да хрен с ним, узнаю. Еще надо встретить двоих. Но куда их девать? Хату снимать? Если у них бабки имеются, то и хату сниму. Конечно, лучше, если б они у меня перекантовались, как будто я им квартиру снял. И бабки бы маял, и с ними в хороших. В общем, прикатят, ясно все будет. А сейчас надо о Павле думать. Вот дела – то нужно, чтобы забухал, а теперь должен бросить пить. Ведь по пьяному делу он ничего не сможет. Ладно, надо будет с Тонькой перетереть это дело. Конечно, чтоб она не совсем от меня отвернулась, а просто вроде как расстались на время. А как с Пашкой быть? Что бы такое сделать, чтоб он, сука, в авиацию эту гребаную вернулся?

– Саша, – заглянув в комнату, где перед телевизором сидел невысокий мужчина в спортивном костюме, сказала женщина, – тебе звонят.

– Кто? – недовольно спросил он.

– Бурков.

– Какого… ему надо?

– Не знаю. Он сказал, что ты можешь неплохо заработать.

– Даже так? – усмехнулся Александр. – Лады, дайка телефон.

– Занято, – недовольно прошептала Тоня. – Гад! – Положив трубку, она покачала головой. – Как это я могу бросить своих детей? Мы с тобой своих наделаем, – вспомнила она слова Антона. – Да я согласна родить еще, но как я оставлю дочь и сына? – Тоня тяжело вздохнула. – Как он вообще мог такое сказать!

– Мама, – подошла к ней дочь, – когда мы в цирк пойдем?

– Билеты не купили, – сразу придумала она, – не было их. Мы просили, просили, но не получилось. Как только еще раз приедут, пойдем обязательно… – Она обняла дочь и всхлипнула.

– Мама, – подбежал сын, – ты что плачешь? Зубик болит?

– Болит… – Она обняла и сына.

– А я папу хочу, – проговорил сын, – без него скучно. Он долго еще будет работать?

Не отвечая, мать поцеловала его и, крепко прижав к себе, заплакала.

– Господи! – прошептала Надежда Павловна. – Господи… – всхлипнув, перекрестилась и посмотрела на висевшую в углу кухни икону. – Помоги, Господи, помоги, – снова повторила она и вновь перекрестилась.

– Мам, – раздался голос сына, – ты дома?