Кровавый план египтянина

22
18
20
22
24
26
28
30

– Мне они тоже не нравятся, – неожиданно заявил подошедший охранник-атлет. – Что-то мутят. Я тут случайно разговор услышал. Не те они, за кого себя выдают. Я узнаю и…

– А что именно ты слышал? – не дал договорить ему Палыч.

– Да муру какую-то несли, что-то про низкие полеты базарили. В общем, не те они, за кого себя выдают, нутром чую. Я…

– Не лезь ты к ним, – остановил его Ромов. – Нормально все. Напридумывали себе хреновину разную. Ну его-то я еще понять могу, – кивнул он на охранника, – зависть съедает. А ты-то что себе голову забиваешь? В общем, к ним никаких требований и претензий. Ясно? – не сдержавшись, зло спросил он. – Я не намерен терять такие бабки.

– Получается, – войдя в домик, сказал Руслан. – Черт! – Он плюхнулся в глубокое кресло. – Скорей бы. Боюсь…

– Торопишься, – хмыкнул Вячеслав. – Я, например, нет. Положение такое, что выбирать не приходится. А ты? – посмотрел он на Яна.

– Меня не троньте, – отмахнулся тот. – Каждый выбирает свой путь. Кто потом жалеет, кто – нет. Истину этого вы только что подтвердили. Каждого из вас что-то заставляет, тогда как меня никто не может принудить ни к чему. У меня разум и тело едины. Я делаю только то, что хочу сам. И давайте больше об этом ни слова. К нам и так относятся с подозрением, вот о чем думать надо. Ведите себя нормально. И не рисуйтесь в полете. Вы заставляете подозревать нас, а это плохо. Не нужно привлекать к себе внимание. А то придется вам сдохнуть, не дожидаясь звездного часа, – рассмеялся он.

Руслан и Вячеслав переглянулись.

– Слушай, – сдержанно сказал Руслан, – ты не строй из себя…

– А ты желаешь провести остаток своей никчемной жизни в тюремной камере? – насмешливо спросил Ян. – Лично мне этого совсем не хочется, уж слишком мало времени осталось. В общем, не стройте из себя идиотов, вы понимаете, что я имею в виду. И вот еще что – ведите себя нормально. И не нужно больше таких демонстративных полетов.

Руслан и Вячеслав, снова переглянувшись, на этот раз промолчали.

– Да рядом я, – держа в руке сотовый, кивнул сидевший в кресле-качалке Семен Борисович. – Все нормально. За такие деньги, если кто что и заметит, промолчит. Успокойся. Мне плевать, зачем тебе понадобились эти парни. Я в любом случае чистым буду. Но не мешало бы еще бабок подкинуть. Как насчет этого? – Замолчав, стал слушать. – Отлично, – довольно проговорил он. – Можешь не беспокоиться. Все будет, как тебе нужно. И вовремя.

Воронеж

– Паша, – Тоня подошла к чистящему картошку мужу, – не может так больше продолжаться. Прости ты меня ради Бога. Я…

– Тоня, – он взглянул на нее, – я изменился. Я чуть было не потерял работу, детей. Тебя я потерял давно, как только узнал, что ты встречаешься с Антоном. Хочешь, уходи к нему. Но детей я тебе не отдам. Когда буду в полете, мама о них позаботится. Человек должен жить ради чего-то. Я понял, что буду жить ради детей. А с тобой… Ты меня предала. Я постоянно представляю, как ты его обнимаешь, целуешь, шепчешь те же слова, что и мне. И не могу я после этого целовать тебя. Может, это и пройдет когда-нибудь, но не сейчас. Повторяю: хочешь – уходи. Сразу подаю на развод, и детей ты не получишь.

– Прости меня, Пашка! – Всхлипнув, она обняла его.

Оттолкнув ее, Павел вскочил.

– Не трогай меня! – крикнул он. – Никогда не подходи ко мне. Если хочешь, иди к своему Антону! У вас и имена похожи, и жизни тоже. Он такой же, как ты. Знаешь, сколько семей он порушил? И всегда выбирал баб, у которых мужья вроде меня – не то что морду набить, на три буквы послать не могут.

– Прости, Паша, – заплакала она, – я больше никогда…

– Хватит. Лучше детям что-нибудь приготовь.

– Очень хорошо, – улыбнулась Захра. – Здесь все нормально. Правда, я не пойму, что именно надо сделать… – Она замолчала. Магомед, войдя в комнату, усмехнулся. – Да. Все так и есть. Но я не пойму… – Она снова замолчала.