— Колу со льдом, — заказал посетитель и тут же получил высокий толстостенный бокал с темно-коричневой жидкостью, в которой густо плавал мелко колотый лед. Он успел сделать несколько небольших глотков, когда в зал вошли трое шкафообразных парней. Двое, держа руки в глубоких карманах верхней одежды, остались возле дверей, третий, в котором Владимир узнал Панциря, сжимая в руке небольшой кейс, направился к барной стойке.
Держа в руке высокий бокал, Шатун боковым зрением увидел, как Густав перестал возиться с шейкером и опустил обе руки под стойку. В том самом месте на специальной амортизационной подвеске у него была установлена двустволка двенадцатого калибра.
— Привет, — весело поздоровался Андрей, подойдя к стойке.
— Уже виделись сегодня, — снисходительно усмехнулся Владимир. Поставив настойку бокал, он спросил: — Принес «привет» от своего дяди?
— Само собой. — Панцирь небрежно положил рядом на высокий табурет «дипломат» из крокодиловой кожи. Указав на него, добавил: — Можешь пересчитать.
— Я верю на слово, — последовал короткий ответ, после чего кейс перекочевал с табурета на пол к ногам Шатуна.
Несколько секунд Панцирь стоял в раздумье, как бы решая, говорить или нет. Но все-таки решился.
— Слушай, оставь свои координаты, может, еще будет подобная работа для тебя, — предложил он, воинственно вскинув брови.
Наемник мгновенно сообразил, что дядя для поднятия своего авторитета зарядил своей пристяжи «дезу», но виду, конечно, не подал. Он лишь высокомерно улыбнулся и небрежно ответил:
— Не по чину тебе такая информация.
— Ну хорошо, — недовольно поморщился Андрей. В его голосе прозвучали детские нотки обиды. Бросив: «Будь здоров» — верзила направился к выходу.
Владимир не спеша допил свою колу. Когда на дне осталась ледяная светло-коричневая кашица, поставил бокал на стойку, накрыв его сверху банкнотой в десять евро.
— Я могу воспользоваться вашим служебным выходом? — спросил он бармена по-французски.
— Да ради бога, — спрятав деньги в кассовый аппарат, ответил Густав, снова принявшись взбивать коктейль.
Подхватив кейс, Шатун двинулся в направлении темного проема коридора, расположенного слева от барной стойки. Зная, что в ближайшие часы он покинет город, Владимир тем не менее не стал прощаться с Густавом. Тот не любил сантиментов.
Пройдя темный коридор, Панчук вышел на противоположную сторону кафе-шопа. Там стояли несколько мусорных контейнеров, был навес из пластикового шифера, под которым сложена пирамида из картонных коробок. За навесом тянулся турникет, ограждающий берег от воды канала, здесь же был установлен трап, к которому пришвартована белоснежная парусно-моторная яхта с не очень звучным названием «Инцест».
Яхта принадлежала двум любовникам-гомосексуалистам, которые, забросив пуританские нравы Люксембурга, поселились в столице однополой любви.
Владимир Панчук познакомился с этой парой, приехав в Амстердам на несколько дней раньше срока, который они оговорили с пригласившим его Арийцем. Человек по натуре осторожный, он хотел подготовить для себя тайное убежище: в жизни может всякое случиться. Узнав, что молодые люди живут на собственной яхте, Шатун решил арендовать у них одну из кают. Его нисколько не волновала их сексуальная направленность, он был нейтрален к чужим страстям и порокам, куда важнее было то, что яхта могла двигаться по каналам Амстердама или, выйдя в море, уйти в любую другую страну.
Не особо располагая свободной наличностью, любовники согласились за тысячу евро в месяц сдать самую маленькую из трех кают на своем корабле любви.
Шатун практически не находился в арендованной каюте, но держал там кое-какие вещи, которые теперь необходимо было забрать.
ebooksa