– Конечно, знали, – ответил за товарища Баркетов. – Олег несколько дней говорил о том, что ему нужны свободные сутки для поездки на дачу. Он всегда ездил туда в первых числах ноября, а наш напряженный график…
Ключевский не дал ему закончить.
– Короче, мы знали, – отрубил он. – Что дальше?
– Кто видел Осина последним?
– Мы и видели, – Павел дернул плечом. – Тренировка закончилась, следующий день выдался свободным, и мы зашли в бар пропустить по стаканчику виски. Олег торопился. Выпил с нами немного, а потом уехал.
– В его поведении было что-то необычное? – гнул свою линию Росляков.
– Не было. Олег вел себя так же, как всегда.
– А «как всегда» – это как?
– Какое это имеет значение?
Алексей негромко вздохнул. Партнеры погибшего Осина определенно не хотели идти на контакт. Росляков был уверен, что ребята знали гораздо больше, чем хотели показать. Знали, но старательно запирались. Зачем – понять пока было невозможно.
– В последнее время у Осина были с кем-то конфликты?
– У Осина всегда были с кем-то конфликты. – В голосе Ключевского звучал металл. – На площадке Олег был жестким игроком, и это мало кому из противников нравилось. Его частенько провоцировали. Следовательно, убить его мог любой.
Росляков удивленно вскинул брови.
– Убить? – переспросил он. – Секундочку! Давайте и тут черканем немного конкретики. С чего вы вдруг заговорили об убийстве? Насколько мне известно, по официальной версии Олег Осин погиб в результате несчастного случая.
Ключевский взял вилку, переглянулся с Баркетовым, а затем положил ее на прежнее место. Поданное на завтрак блюдо остывало, но Павел, казалось, забыл о нем. Как и о своем чувстве голода.
– Вы мне по ушам ездите?
– Ключ, не заводись…
– Нет, подожди, Макс. Я терпеть не могу, когда из меня делают идиота, – Ключевский подался вперед. – Если бы вы придерживались официальной версии, вас бы здесь не было. Так? Значит, вы и сами считаете, что это убийство…
– А вы? – с прежним спокойствием парировал Росляков.
– Я не следователь, чтобы иметь четкое мнение на этот счет.