— Ну да, — согласился дедок, — пропечатано. Салават Камбаев, лейтенант. Юрий Салтакин, старшина. И оба из ОМОНа.
— Какого ОМОНа? — прорычал Андрей, глянув на меня так, будто я виноват в слепоте старика. — Ты, батя, внимательно присмотрись: разве на ментовских ксивах наши «заточки» пропечатаны? Там же есть другие.
— Ну да, — снова согласился старик, — на тебя аж две ксивы выписано. По одной ты капитан-артиллерист, по другой — капитан из правительственной связи. Так кто ты на самом деле, милок? Небось сам запутался в ксивах?
Андрей прикусил язык, как же, будет он распространяться, что военное удостоверение личности лишь «крыша» его Истинной службы в ФАПСИ. Не имел он права кому попало раскрывать государственную тайну.
— Да что с ними церемониться. Кончать их надо, — выкрикнул мой «крестник» и тут же сморщился. Видно, хорошо я ему локтем зарядил в челюсть.
— Подожди, — отмахнулся от него старик и снова обратился к Андрею: — Значит, не менты вы? И это все оружие Не ваше? На дороге нашли и ехали сдавать. А это, — кривой палец уперся в Картунова, — это не вице-мэр Хребта. Может, вы, сынки, шпионы, засланные выведать тайны нашего стратегического района?
— Ага, — кивнул Акулов, — аргентинские.
— Шутки шутишь, милый. А зря. — Голос этого козлобородого ничего хорошего не сулил.
— Да что там, елы-палы, — горячился «крестник», — кончить ментов, и вся недолга.
Дело принимало неприятный оборот: ушли от милиции, БТРов армии, убереглись от омоновских пуль, и на тебе — попались под бандитский нож. А то, что перед нами обычные бандиты, было уже ясно.
— Лучше подобру расскажите, милые, кто вас навел на этот хутор, — почти попросил старик. На мгновение в горнице наступила тишина, и дедок добавил, уже обращаясь к Картунову: — А ведь мы вас, Вадим Григорьевич, хорошо таем. Вы же еще и депутат областного Совета, мы за вас голосовали. Что, решили, пора готовиться к новым выборам, Так сказать, подчистить район собственными руками? Чем не тема для газет и телевизоров. Настоящий борец с преступностью. Мало вам того, что Хребет под себя подмял: каких людей угробили, уже и за район решили взяться.
На последних словах старик сорвался на визг, брызжа слюной, закричал:
— Говори, сука, кто навел?
Картунов весь сжался. Еще не хватало, чтобы перепуганный чиновник ляпнул о нашем побеге, тогда точно конец. Нас грохнут, и трупы подкинут ментам, чтобы те успокоились.
Тюремный психоз дедка передался всем присутствующим, бандюги загалдели, а мой «крестник» с опухшим ухом, забыв про боль в челюсти, заорал как сумасшедший:
— Кончать ментов!
«А ведь и вправду могут кончить», — мелькнуло у меня в голове. Решение пришло само по себе, мгновенно, по принципу — клин клином вышибают. Рванув изо всей силы наручники, я бросился к «крестнику» с криком:
— Ах ты, сука рваная (как довелось понять, «сука» в этом обществе самое ходовое слово или пароль). — Меня тут же схватили двое бугаев, стоящих сзади. Но, вытаращив глаза и по-звериному оскалив зубы, я заорал: — Попался бы ты мне, гнида, в Афгане, — тут же поймал себя на мысли, что в Афгане мы бы скорее всего воевали вместе, пришлось исправляться на ходу, — или в Карабахе среди хаченов. Я бы с тебя шкуру содрал с живого, паскуда.
Лопоухий шарахнулся от меня как от чумного, забыв про автомат, висящий на плече. Остальные братья разбойники замолчали и смотрели на меня едва ли не с содроганием. Природная ярость, в простонародье прозванная бешенством была страшнее психоза, а потому подавляла его. Выкричавшись, я обмяк, наступила немая сцена.
Длилась она недолго, первым подал голос шофер:
ebooksa