Жаров согласно кивнул:
— Правильно, сержант, понимаешь. На хату.
В 15–20 троица вошла в недостроенный дом.
Первый этаж оказался на самом деле просторным и уютным жилищем. Жаров остался доволен осмотром. Оставив Валентину любоваться украшениями, он вывел Мансурова во двор. Перед воротами закурил.
Оман покачал головой:
— Это надо, на какую-то шлюху — и семь штук? Да за такие бабки можно всех баб в станице перетрахать!
Старший лейтенант взглянул на заместителя, посоветовав:
— Мансур! Ты бы лучше собственные деньги считал!
— Да я ничего. Только не стоит Валька и десятой доли того, что на нее потрачено.
— Все, заткнись. На сегодня свободен. Мы остаемся здесь. Завтра подкатишь часам к семи. Находись в гарнизоне. Если что, звони на мобильник и будь в готовности перевезти меня в городок.
— Если ротный или комбат спросят, где ты, что сказать?
— Скажи, что, согласно распоряжения того же Белянина, отдыхаю. А вот где? Другой вопрос, на который у тебя ответа нет. Но если надо, ты всегда можешь меня найти. Еще вопросы будут?
— Да. За хату, помнится, ты обещал заплатить.
Жаров усмехнулся:
— Не забыл? Обещал. Держи.
Он протянул сержанту стодолларовую купюру:
— Этого хватит?
Оман ответил:
— Мне за работу, но надо еще Тимуру заплатить.
— И сколько?