Офицер-оборотень развернулся и направился обратно, к позициям первого отделения. Валентина прошла по траншее за ним, но до изгиба. Дальше идти было опасно.
Жаров подошел к Мансурову:
— Где этот больной?
Солдат поднялся из окопа. Таблетки подействовали, и ему стало лучше. Старший лейтенант спросил у Казанцева:
— Что случилось, Илья?
Пулеметчик и командиру взвода объяснил то, что с ним приключилось, не забыв лишний раз сказать о видении.
Жаров посуровел:
— Так, говоришь, караван внизу видел?
Солдат попытался оправдаться:
— Наверное, мне показалось.
— Не наверное, а точно. Такое при высокой температуре бывает. Сейчас как чувствуешь себя?
— После таблеток сержанта полегчало.
— Надо проверить тебя. Делаем так. Я иду к себе, подниму связистку, пусть посмотрит, что с тобой.
Мансур сказал:
— У нас же санинструктор есть.
Но старший лейтенант ответил:
— Который только и может, что царапины зеленкой прижигать да бинтовать. А Губочкина баба опытная, женщины, они в этом деле и без всякого образования лучше любого армейского инструктора тему просекают. А в помощь ей вызовем и инструктора. Вы пока оставайтесь здесь. Как все будет готово к приему — позову. Понятно, сержант?
— Так точно, товарищ старший лейтенант.
— Я пошел.
Жаров направился к блиндажу. Вновь услышав его шаги, Валентина бросилась было к укрытию, но снова задержалась. От того, что она услышала, кровь похолодела в ее жилах, а тело пробила мелкая, противная дрожь. А услышала она, как старший лейтенант Жаров уже по другому, неизвестному связистке прибору связи вызвал все того же человека, которого вызывал днем: