– А чего же ты хочешь?
– Пока сам не знаю. Но, думаю, у меня будет время над этим поразмыслить. – Максим тяжело вздохнул. – Рапорт сейчас писать?
– Лучше сейчас. – Игорь полез в стол и достал чистый лист бумаги. – Ни к чему затягивать неизбежное…
Когда Оболенский, покинув кабинет, шел по коридору, у него зазвонил телефон.
– Здорово, – мрачным тоном сказал Лазарев.
– Здорово, – ответил Максим. – Что-то случилось?
– Разговор не телефонный, – сказал полковник. – Надо бы пересечься…
– Это можно, – усмехнулся Оболенский. – Как говаривал поросенок Пятачок, до пятницы я совершенно свободен.
– Тогда подъезжай…
…Офицеры встретились неподалеку от здания наркоконтроля, в скверике. Немного в стороне сидела шумная компания молодежи, пила пиво.
– Так что случилось? – повторил Максим свой вопрос, глядя в глаза Славе.
– Как ты вычислил адрес моего человека? – жестко спросил полковник.
– Какого человека?! – удивился Максим. Вообще-то, на языке оперативников «человек» – не обозначение биологического вида. Так на сленге называют агентуру.
– Того, который слил нам младшего Бобошерова, – ответил Лазарев. – Ты в том дворе, где мы его прятали, устроил перестрелку – кстати, тоже с таджиками. Я, знаешь ли, уже давно в случайные совпадения не верю…
– Вот ты о чем… – улыбнулся Максим. Какой-то день у него сегодня странный. Праздник нездорового веселья. – Мне его сдали. Сами таджики.
– Кто?
– Один из старших в их диаспоре. И я не уверен, что этой информацией владеет только он один…
– Жопа, – тоскливо пробормотал Слава. – Полная жопа. Его же грохнут теперь. И если мы его не сбережем, кто с нами потом работать будет?
– Это ты у меня спрашиваешь?
– Это так, – отмахнулся Лазарев, – оценка ситуации.